нет?
– Это то же самое, что двадцать одно?
Играть в двадцать одно меня научил отец. Как и в другие карточные игры, кроме ската, любимой игры Берна, которой мы так увлекались в домике на дереве.
– Ну, двадцать одно, если тебе так больше нравится.
– Да, в нее я играю.
Он пододвинул обе колоды ко мне. Карты были новенькие, упругие, блестящие.
– Смешай.
Я, как обычно, рассыпал одну колоду поверх другой. Наччи внимательно следил за моими руками.
– Нет, не так. По-американски.
Я разделил колоду пополам, положил карты на стол так, чтобы он их видел.
– Умеешь оставлять одну сверху?
– Это значит передергивать.
– Умеешь или нет?
Я показал, что умею, но при этом одна карта, четверка треф, выскользнула у меня из рук и упала на пол.
– Извините, – пробормотал я.
– Ты неловкий и медлительный, – сказал он. – Но можешь стать лучше. В пятницу вечером ко мне придут друзья. Мы любим поиграть. Я заплачу тебе, как за день работы. А еще можешь взять себе десять процентов от выигрыша банка. Договорились?
И мы договорились. Если компания желала играть в покер и недоставало четвертого, Наччи одалживал мне деньги, чтобы я мог сесть за стол. Впрочем, как правило, он и его друзья предпочитали блэкджек. Они очень мало разговаривали, но курили не переставая и пили виски из стаканов для воды. Они пугались, если я останавливал их, когда они тянули руки к картам. На рассвете они все чаще ходили в туалет и мочились, даже непотрудившись закрыть за собой дверь. Мне в эти ночи совсем не хотелось спать, то ли потому, что я не пил, то ли потому, что карты всегда возбуждали меня до предела.
Когда усталые, отупевшие гости расходились, я наводил в гостиной порядок: складывал и убирал в ящик зеленое сукно, ссыпал фишки в коробку. Опорожнял пепельницы, мыл стаканы. А перед тем как вернуться в общежитие, прогуливался по винограднику. В это время суток не спали только дикие звери.
Из денег, полученных за эти вечера, и того, что удалось отложить от заработной платы, скопилась некоторая сумма. И вот однажды, сунув в карман смятые купюры, я отправился в торговый район Массафры и долго слонялся среди квадратных много этажек вроде тех, где я жил когда-то. Наконец, я набрел на автомагазин, перед которым были выставлены на тротуаре мопеды – подержанные, не в лучшем состоянии, но мне было все равно. Я показал хозяину деньги и спросил, что я могу на них купить.
– А права у тебя есть? – недоверчиво спросил он.
Я снова предложил деньги. Откажись он – я нашел бы другого.
– И правда, это не мое дело, – сказал хозяин. Он схватил деньги и быстро пересчитал. Это были мелкие купюры, в основном по десять и пять тысяч лир, и только несколько по двадцать тысяч, как будто я украл их в табачной лавке. По-моему, хозяин автомагазинатак и подумал.
– Могу дать вот этот, – он указал на один из мопедов. – Это «Атала-Мастер». У него все в порядке.
Он
