парни! – Встал и док. – Поджарим Долтонам задницу.
Они вышли из салуна как раз в тот момент, когда колокол баптистской церкви Томбстоуна начал отбивать полдень.
Долтоны галопом мчались по Главной улице, постреливая в окна и витрины. Цистерну с водой перед «Торговой лавкой Дьюка» они превратили в фонтан.
Айк Долтон первым увидел на пыльной улице четырех мужчин в расстегнутых куртках, дабы последние не мешали схватиться за револьверы. Айк резко дернул за поводья, и его лошадь, протестующе заржав, поднялась на задние ноги. На удилах клочьями висела пена. Айк Долтон неуловимо напоминал Ратгера Хауэра.
– Посмотрите, кто у нас здесь, – фыркнул он. – Никак Уатт Эрп и его братишка Вирджил. Или сестричка?
Эмметт Долтон (Доналд Сатерленд после месяца ночных попоек) остановил лошадь рядом с Айком.
– И еще их дружок дантист, – прорычал он. – Да кто захочет… – Тут он взглянул на Алберта и заметно побледнел.
Папаша Долтон подтянулся к сыновьям. В Папаше без труда узнавался Слим Пикенс.
– Господи, – выдохнул Папаша. – Да это Туз Косснер!
Френк Джеймс пристроился рядом с Папашей. Лицо его было цвета грязного пергамента.
– Какого черта, парни! – воскликнул Френк. – Я не против того, чтобы пограбить от скуки какой-нибудь городок, но никто не сказал мне, что здесь будет Аризонский Еврей!
Алберт Туз Косснер, от Седалии до Стимбоута известный как Аризонский Еврей, выступил вперед. Его рука зависла над рукояткой «бантлайна». Он сплюнул табачную жвачку, не отрывая холодных серых глаз от всадников, застывших в двадцати футах от него.
– Ваш ход, парни, – процедил Аризонский Еврей. – По моим расчетам, в аду еще достаточно свободных мест.
С последним ударом колокола на баптистской церкви банда Долтонов выхватила револьверы. Туз управился со своим гораздо быстрее. Но, едва он начал поливать Долтонов свинцовым дождем, на ступенях отеля «Лонгхорн» закричала маленькая девочка.
«Кто-то должен заставить замолчать эту малявку, – подумал Туз. – Чего она так орет? Ситуация под контролем. Не зря же меня называют самым быстрым стрелком-евреем к западу от Миссисипи».
Но крик нарастал, раздирая воздух, соединяя сон с реальностью.
На мгновение Алберт оказался в полной темноте, в промежутке между сном и бодрствованием. Лишь крик рвал барабанные перепонки, словно кто-то никак не хотел снять с плиты закипевший чайник.
Наконец молодой человек открыл глаза и огляделся. Он на своем сиденье, в передней части главного салона самолета, следующего рейсом 29. По проходу идет маленькая девочка, лет десяти, в розовом платье и черных очках.
«Она что, кинозвезда?» – почему-то подумал Алберт, уже не на шутку перепугавшись. Из любимого сна его вырвали, как репку из земли.
– Эй! – позвал он негромко, чтобы не разбудить других пассажиров. – Эй, девочка! Что случилось?
Маленькая девочка мгновенно повернула голову на звук его голоса. Затем повернулась
