туфель на коврике. На вешалке – куртка, с которой прилично натекло воды. Россыпь мелких капель на белом полу вела в гостиную.
Я постояла некоторое время в онемении. Страшно было снова встретиться с его взглядом. А еще страшнее – вспомнить, что мы с ним… Что он сделал со мной. Потому что секс с ним не вписывался в общий ужас, который был связан с той ночью. Он показался какой-то вспышкой, неуместной слабостью и наслаждением, которых просто не могло тогда быть.
Если бы не все остальное, о такой первой ночи можно было бы только мечтать. Но остальное забыть невозможно, поэтому я едва дышала, медленно приближаясь к гостиной.
Он сидел в кресле, уперевшись локтями в колени, будто сильно устал.
– Привет, – послышалось хриплое.
И у меня что-то затряслось в груди, будто собачонка обрадовалась встрече с хозяином и задергалась ему навстречу.
Я обняла себя руками, чтобы унять это странное чувство. Зря я не спросила доктора обо всем, что может быть после этого укуса на шее.
– Здравствуй, – съежилась под мужским взглядом.
При свете дня он оказался симпатичным. Резкие черты лица, внимательный взгляд, жесткие губы. Виски с проседью… И все это обжигало солнечное сплетение стыдом за… то, что подставила его? Но у него был выбор. Что позволила с собой сделать? Так он спасал… Стыд сжигал и опалял щеки нестерпимым жаром.
– Как ты?
Я сжалась сильней.
– Нормально. Ты?
Он повел удивленно бровью и слабо усмехнулся:
– Не знаю, что тебе сказать.
– Мне говорят, что теперь моя жизнь зависит от твоего решения.
– Мы с тобой в странной ситуации, – выпрямился он в кресле и откинулся на спинку. – Жизнь твоя спасена. Но цена до конца непонятна.
– Почему?
– Я не кусаюсь, Марина, – и он кивнул на соседнее кресло. – Вернее, кусаюсь, но не сегодня.
Я только усмехнулась, прошла к креслу и залезла в него с ногами.
– Что с ценой? – спросила тихо.
– Пока не знаю.
– Я слышала, что тебя судили.
– Это ерунда.
– Врач говорит, мне нужны противозачаточные таблетки.
– Не нужны. Я тебя не трону.
– Она говорит, ты не сможешь.
Наши взгляды встретились, и он усмехнулся.
– Я зверь, но это не значит, что у меня нет силы воли, собственного достоинства или уважения к тебе. Я не жалею ни о чем. Но пользоваться тобой я не буду.
Почему-то стало горько.
– Так… ты уйдешь?
– Да. Но если тебе что-то понадобится или случится что-то – звони в любое время дня и ночи.
Я тяжело сглотнула, глядя, как он пододвигает заготовленную визитку.
– С твоим делом еще не закончено, буду им заниматься.
– Я здесь никого не знаю, – тихо выдохнула я.
– Но ты и меня не
