болезненно, но только для меня. Стерегов перехватил мой следующий удар и завел руку за спину, причиняя боль:
– Ты сейчас без рук останешься, – прошипел на ухо, хватая за горло. – Но мне плевать. Ты будешь рисовать ногами! Ртом! Может, тогда до тебя дойдет, что должно быть в центре сюжета!
– Ты говорил, мои картины – дерьмо!
Мы орали друг на друга во весь голос, только… ничего не происходило. Он не выходил из себя, а у меня словно силы высосали, и я не смогла больше поднять руку.
– Твои картины прекрасны. Я врал.
– Что с Тахиром? – не слушала я.
– Да откуда мне знать?! – Ноги подкосились, и Стерегов позволил мне опуститься на пол. Только тут же присел рядом и тихо пообещал: – Я узнаю.
Я подняла на него взгляд:
– Ты можешь не сказать… – начала я.
– Я похож на того, кто будет щадить твои чувства? – сдвинул он брови. И правда. – Теперь пей кофе, ешь будерброд и рисуй «глухонемой камин». Может, потом и волка своего сможешь нарисовать так, чтобы дыхание спирало от одного взгляда…
– Я не хочу никому спирать дыхание!
– Хочешь. Не хотела бы – не пошла бы ко мне работать.
– Я не хочу этого сейчас! Ты быстро разрушил иллюзии…
Но он не стал дослушивать – снова схватил за шею и притянул к себе:
– Хватит ныть, – процедил, пристально глядя в глаза. – Твои работы – лучшие из тех, что я видел в школе. Ты талантлива, Марина. Но нужно работать над этим. Много и упорно!
– Какого же… – начала было я, собираясь припомнить, для чего именно он намеревался использовать мои работы, когда до меня вдруг дошло.
Он столько моих картин оставил себе… Дерьмовые картины не вешают в своем доме. Он что… учил меня? Давал же задания прямо как сейчас. А потом вешал картины в своем доме? Он не трогает меня, не тащит в постель, терпит, срывается… Все для комиссии? Стерегову достаточно посадить меня в клетку и временами отряхивать, чтобы показать другим. И я буду продолжать всем улыбаться и говорить заученно то, что меня попросят, потому что мне важно спасти Тахира.
Но если спасти его мне не удалось? Если Катя не помогла, а он натворил что-то, что не исправить? Да, не Стерегов, но Тахир не просто так ушел… Он мог не выдержать?
– Я устала разгадывать твои загадки, – сдалась я. – Узнай, пожалуйста, что с Тахиром.
Он поднялся:
– Сегодня остаешься тут одна. Что-то понадобится – в кухне стационарный. Вызов на «единицу».
И он ушел.
5
Прошло еще три дня бесконечного смирения и воспитания силы воли. Я уже не говорил с Катей. Только злился на нее. Она еле заметно дрожала каждый раз в моем присутствии, пытливо поглядывала в лицо, пока я равнодушно пялился ей в глаза.
И вот сегодня впервые за долгое время заговорила.
– Я пущу к тебе сегодня одного твоего знакомого. В одиннадцать приедет.
– Думаешь,
