ен слабой частью!
Поздно, сильный удар выбивает из моих рук меч, который отлетает на два шага.
От следующего удара я уворачиваюсь, прыгаю к оружию, чудом успевая кувыркнуться в сторону, когда прямо передо мной сверкает лезвие.
Над ухом громыхает:
– Ну, чего замер? Хочешь умереть без оружия в руке, словно какой-то простолюдин, да, беззубый щенок Денудо?
Я подхватываюсь на ноги, огрызаюсь:
– Я ничего не боюсь!
Про себя же добавляю: «Я ничего не боюсь, пока есть свет».
Встаю я, пряча полную горсть песка. Но Флайм, конечно, знает этот трюк. Ведь сам ему меня научил.
Так что он просто прикрывает глаза, разворачивается на месте и вслепую рубит меня в спину, безошибочно определив, куда я рвану.
Я скорчился на песке, пытаясь сделать хоть вдох, пока он глядел на меня с высоты своего роста. На изборождённом морщинами лице не было заметно ни капли жалости.
Да, он сдерживался, развернул меч плашмя, но много ли мне нужно?
А когда же я сумел с клёкотом втянуть в себя воздух, он всего лишь кивнул и отступил на шаг. Проклятый старик, чтоб твоё имя забыли. Мог бы быть и помягче к сыну своего господина.
Но я знал, что отец ценит его за верность, а не за мягкость. Поэтому ничуть не удивился, когда первым, что услышал, утвердившись на дрожащих ногах, стало:
– Молодой господин, поднимите меч. Негоже слугам видеть наследника Дома Денудо без меча на поясе.
Я лишь криво усмехнулся. Ну, конечно, что ещё я мог услышать от того, кто служит мечом нашему Дому вчетверо дольше, чем я живу на свете? От дистро отца, прислуживающего ему за столом, не отстёгивая с пояса ножен.
Покосился на зарывшийся в песок меч. Прошло два года, как отец подарил мне его, но он всё ещё слишком велик и тяжёл для меня. Но кого тут винить, если за это время я особо и не вырос?
Мысли не помешали мне поднять клинок, обтереть тряпкой и засунуть в ножны.
Флайм вытянул руку, указывая на выход с тренировочной площадки. Стоило мне пересечь её границу, как за спиной тут же раздался шорох шагов слуг. Они торопились выровнять песок. Матушка всегда строго следила за порядком. Впрочем, если бы сюда пришёл размяться отец и обнаружил беспорядок, то слуг ждало бы наказание ещё более серьёзное, чем назначила бы она.
Следуя в шаге за мной, Флайм негромко спросил:
– Молодой господин, желаете ли вы зайти к адепту стражи?
Я скривился. Конечно, желал, спина горела огнём, я старался держаться как можно ровней, чтобы меньше её тревожить тканью ханбока. Но Флайм прежде всего верный слуга отца, а не мой, так что на ужине отец уже будет знать, что я воспользовался помощью адепта внешних техник. Снова будет знать, что я не только проиграл, но и оказался так слаб, что искал лечения. И снова поругается с мамой. Не хочу.
Поэтому я молча повёл головой сначала налево, затем направо, потом снова влево и задрал подбородок. Только для того, чтобы сдержать слёзы.
Отец обещал, что на двенадцать лет у меня появится дистро, свой личный слуга, а Флайм станет лишь одним из наставников. Но день рождения был три десятицы назад. Прошёл целый месяц! И что, где мой верный дистро, который не побежал бы к отцу докладывать, куда я пошёл и чем занимаюсь, пока наставники не видят?
Я знал причину, по которой не получил обещанного подарка. Уверен, её знает каждый в замке. Начиная от стражи и заканчивая слугами. Вот уж кто слышит и видит всё, что происходит в замке. Так ещё и не забудет поделиться этим с остальными.
Один из слуг как раз оказался на нашем пути, натирая подсвечники. Ему бы просто поприветствовать меня, да заняться делом. Но нет же, поклониться-то поклонился, но косит взглядом, шарит глазами по нашей пыльной одежде. Вечером вся людская будет шептаться о том, какой бестолковый наследник у Дома Денудо, возвращался весь вывалянный в песке.
Любопытная сволочь!
Я так зыркнул на него, что бедолага аж уронил миску с меловым порошком, заставив меня довольно ухмыльнуться. Ну, хотя бы знаменитый бешеный взгляд мне от отца всё же достался. Надеюсь, вечером ты служанкам будешь шептать на ухо об этом, а не о том, что я опять проиграл на площадке.
Мы прошли уже десять шагов, когда Флайм ускорил шаг, оказываясь вплотную за моей спиной, и шепнул:
– Молодой господин, смирите дыхание, пригасите пламя души и не тратьте его больше на подобные мелочи.
Я заледенел, осознав, что и впрямь дышу так, словно строю цепочку Тридцати шагов северной тропы. Обратился внутрь себя, тут же обнаружив, что пульсирующий
