а потом огонь внутри потух и оставил после себя приятное обволакивающее тепло. Легкая дымка тумана в голове прибавила смелости.
– И это рассказ?! Ты издеваешься?! – вцепилась в чудовище осуждающим взглядом, а ладонью в край стола. Зла не хватало! Снова он водил меня за нос! Вранье же самое настоящее!
– А ты ждала легенду о принце, которого заколдовала старая ведьма? – прыснул со смеху и сам наполнил наши чашки. – Придется тебя разочаровать, красавица, я вовсе не принц. Все банально и просто, а не так, как ты себе нафантазировала, – пожал плечами и усом не повел. И где только так филигранно врать научился?
Но меня так просто не проведешь!
– Не верю, – упрямо сложила руки на столе. – Почему тогда оберегаешь лачугу? А? Что там такого прячешь? – с вызовом заглянула в желтые глаза. Давай, признавайся уже. Мне можно! Я уж точно не побегу всем рассказывать, откуда в лесу чудовище появилось.
– Там ценные вещи. Мое личное, поняла? – проскользнули в его голосе рычащие нотки. Ага, начинал потихоньку злиться, значит, я на правильном пути. Надо поднажать и расколоть Сая.
– И зачем уходить туда на ночь? – я не сдавалась. Все равно докопаюсь до правды!
– Чтобы храпом своим не мешать тебе спать, – парировал лохмач. Вон оно как! На все ответ найдется. Хитрый гаденыш! Но не ту напал. Я же не отстану.
– Оставайся сегодня в доме. Ты мне не помешаешь. Я очень крепко сплю, – заулыбалась. Мы тоже не пальцем деланные.
– Я не буду спать с тобой в одной постели, – уверенно заявил, бросив взгляд на кровать.
– Спи без меня. Лягу на полу. Мне не привыкать, – ха! Лови ответный удар!
Да, да, да! Я почти вывела Сая из себя. Морда озарилась хищным оскалом, который потушил лишь глоток спиртного.
– Если хочешь меня соблазнить, действуй мягче, – засоловели большие глаза чудовища. – Я ласку люблю.
– Еще чего! – нахал! – Нужен ты мне больно! – обиженно надулась. Да что он о себе думает, чудище волосатое?
– Теперь понятно, почему Люций хотел сжечь тебя на костре! Ты та еще кость в горле! – а вот это было обидно. До того обидно, что губы задрожали.
Опустила взгляд в чашку и всмотрелась в рубиновую жидкость, напоминающую свежую кровь. Вспомнилось, как Люций впервые меня ударил за длинный язык. Я тогда на празднике заметила, как вокруг него вьется какая-то высокородная пигалица. Будучи разносчицей на балу в поместье, с лихвой окатила ее выпивкой, словно невзначай опрокинув поднос на ее белое платье. Не выдержала и при всех обложила благоверного отборными ругательствами, чтобы не смел так нагло при мне флиртовать с девицами. А в финале позорной сцены он выволок меня из зала, за волосы потащил к себе в кабинет и с порога отвесил хлесткую пощечину. Одного этого подлого удара хватило, чтобы я упала на пол и схватилась за лицо. Разрыдалась тогда, вцепилась в его штанину и высказала всю боль, что скопилась на душе. Но ему было меня не жаль. Пнул, как собачонку
