и мне кажется, что с каждым новым шагом ее край немного осыпается. С той первой ночи столько всего изменилось – моя горгулья, Хадсон, Джексон, даже сам Кэтмир, – и все же у меня такое чувство, будто некоторые вещи не изменились совсем.
Кажется, что здесь вот-вот появится пара человековолков-убийц и захочет выбросить меня на снег. Я говорю себе, что мои страхи смешны – Сайрус вряд ли отправит сюда своих волков теперь, когда он похитил всех учеников, – и тем не менее поднимаюсь по лестнице к моей комнате, перепрыгивая через ступеньки. Если на нас все-таки нападут враги, я бы хотела по крайней мере быть в штанах во время драки.
Когда я вхожу в нашу комнату, Мэйси крепко спит, так что я стараюсь не шуметь. Я включаю фонарик на телефоне, чтобы не бродить в темноте, в очередной раз досадуя на то, что в отличие от вампиров и человековолков не могу видеть в темноте. Я направляю луч вниз – света хватает только для того, чтобы не споткнуться и случайно не упасть на спящую Мэйси – и направляюсь к своему гардеробу.
Я беру черный рюкзак и засовываю в него вещи, которые мне понадобятся, если останусь в комнате Хадсона. Пару джинсов, футболку, нижнее белье, косметичку, несколько резинок для волос и – конечно же – коробку вишневого печенья «Поп-Тартс». Если я что-то и уяснила для себя за последние семь месяцев общения с вампирами, так это то, что если я не хочу голодать, то стоит брать с собой перекус. Засунув все это в рюкзак, я надеваю худи, затем сажусь на пол и натягиваю носки и свои любимые ботинки.
Поднявшись с пола, я оглядываю комнату, чтобы удостовериться, что не забыла ничего важного, затем вспоминаю две вещи, без которых я бы не хотела покидать Кэтмир. Я тихонько подхожу к своей шкатулке для драгоценностей, стоящей на туалетном столике, открываю крышку и достаю бриллиант, который мне подарил Хадсон, и кулон, который мне подарил Джексон. Я засовываю обе вещицы в передний кармашек рюкзака на молнии и кладу туда же розовый бальзам для губ, подаренный мне Мэйси, затем перекидываю рюкзак через плечо и на цыпочках иду к двери.
Мэйси шевелится и стонет во сне. Я застываю – вдруг я ей нужна? – но, тихо застонав еще раз, она опять начинает храпеть, к чему я уже привыкла за последние месяцы.
Этот звук вызывает у меня тоску по тому времени, когда еще не началось это безумие, когда я только прибыла в Кэтмир и беспокоилась исключительно о том, насколько громким может стать храп моей кузины – а он порой бывал очень громким. Я смотрю то на Мэйси, то на мою кровать, размышляя о том, не стоит ли мне поспать еще несколько часов… ведь никто не знает, как долго у нас не будет возможности нормально отдохнуть.
Я даже не снимаю ботинки, просто ложусь поверх одеяла, кладу голову на подушку, и убаюкивающий ритм храпа Мэйси помогает мне заснуть.
Нет времени!
Голос в моей голове будит меня. Я смотрю на свой телефон и вижу, что проспала еще два часа. Мэйси все еще негромко храпит, но я знаю, что больше не засну. Возможно, если повезет, я смогу проскользнуть в комнату Хадсона, не разбудив его.
