по размерам не меньше кулака взрослого мужчины наконечник стрелы был направлен прямо в грудь юноши. Хейду подумал, что если льдонянин выпустит стрелу, то она с легкостью пробьет куртку, кофту, разломает грудь и отбросит его тело далеко в холодные воды моря. Взгляды всех трех людей Ордена смотрели на него. Ларус, вжав голову в плечи, как провинившийся школьник, тоже посмотрел на наемника.
Хейду видел, как они отличались от обычных людей. Они были выше. У них были крупные черты лица, намного крупнее, чем у людей. Также, взглянув на их кисти, он видел, что они были широкими и длинными. Такая кисть легко сомкнется на шее обычного человека и сожмет ее. Не зря они были потомками великанов, многое от древнего народа перешло к ним.
– А, проснулся, – стараясь выдавить улыбку на встревоженном лице, произнес Ларус. – А вот и мой племянник, Свенельд. Всегда любит поспать подольше, лентяй.
– Свенельд? – льдонянин, что стоял прямо перед Ларусом и возвышался над ним на добрых две головы, внимательно оглядел юношу. – И откуда ты, Свенельд?
На белом, как самый белый мрамор, лице не появилась ни одна эмоция. Выражение лица было под стать его механическому голосу.
– Он сын моей сестры, Алии, – поторопился ответить за наемника рыбак. – Она живет в маленьком городке под названием Белука.
Льдонянин перевел взгляд на Ларуса и испытующе посмотрел на него огромными глазами-блюдцами, холодными, как воды моря, что было взволновано противными ветрами этим утром.
– Ты говорил, что ты из Кхола? – сложил льдонянин руки за спиной, продолжая неприятный для рыбака разговор.
– Все верно.
– Как же твоя сестра оказалась в Белуке, ведь Ротвал и Домур – непримиримые враги? Вы же до сих пор не можете поделить Бурные ручьи?
– Любовь, – виновато развел руки в стороны Ларус. – Войска Домура вторглись в наши земли, в очередной раз не согласившись на раздел ручьев. Моя единственная сестра влюбилась в воина-домурийца, и после войны, когда был заключен недолговечный мир между нашими княжествами, она уехала жить к нему. В результате их союза и получился этот прекрасный юноша.
– А как ты относишься к тому, что она живет среди твоих врагов? – губы льдонянина подернула усмешка.
– Каких врагов? Я рыбак, моя война – это море, а битва – ловля рыбы.
– Хорошо, – казалось, собеседника удовлетворил этот ответ. – Что вы делаете здесь?
Этот допрос очень не нравился Хейду. Лица людей Ордена не выражали эмоций, но он чувствовал, какие эмоции были внутри них. Он часто чувствовал, когда сходился в битве с врагами, когда до схватки с врагом оставались считаные мгновения, как за людей начинало говорить их оружие, их едва уловимые движения, их изменения в поведении. Это можно было сравнить с броском тигра на жертву, когда хищный зверь, затаившись, напрягая бездвижно все свои мышцы, готовится к смертельной атаке. Здесь тоже намечалась
