странная? – поднимая ведро, обратился сторож к неподвижно стоящей женщине.
– Да. Я была вчера в театре, – ответила она наконец на вопрос сыщика.
– В таком случае подождите на вахте. Нам надо задать вам несколько вопросов. Мы вас вызовем. – Гуров прошел в комнату и сел на табурет.
– Ты чего, Лиза? Тебя товарищи из органов просят. Что с тобой? – отчитывал продолжавшую стоять уборщицу Михалыч, убирая обратно в шкаф швабру и ведро.
После того как Лиза услышала информацию, что с ней разговаривают товарищи из органов, бледность на ее лице исчезла, и на щеках появился неестественно яркий румянец.
– Хорошо, – тихо сказала она и, опустив голову, быстро вышла из комнаты.
– Опять, наверное, со своим поссорилась, – прокомментировал состояние уборщицы Михалыч.
Он поставил на стол две чашки из разных сервизов, которые достал из шкафа, и пачку чая в пакетиках.
– Жалко, молодая баба еще, – вздохнул сторож и нажал кнопку электрического чайника.
– А кто у нас свой? – поинтересовался Крячко и уселся в кресло.
– Да Сашка Штырев. Он шофером у нас работает. – Михалыч скривил лицо. – Мерзкий тип.
– Начальство возит? – Крячко положил в чашки пакетики с чаем и налил кипяток.
– Да кто ж ему доверит! – Сторож, как фокусник, высыпал на стол горсть неизвестно откуда появившихся у него дешевых карамельных конфет. – Вот, угощайтесь. Кисленькие, – он сел на диван. – А Сашка у нас по мелочовке. Ну, там, билеты на заказной спектакль подвезти или реквизит какой. Бывает, и за актерами посылают. Ну, там, кто со съемок на спектакль опаздывает или еще чего.
– Ну а почему ты решил, что девушка из-за него расстроена? – не успокаивался Станислав.
– Да из-за него и есть. Ревнивый он, как черт. Главное сам ее сюда работать пристроил, а теперь ревнует к каждому задрипанному актеру.
Постепенно Михалыч совсем освоился. Первоначальный испуг исчез, и он беседовал с Крячко, как со старым знакомым.
– А может, она повод давала? – Стас сделал глоток чая. – Все бабы одинаковые. Прикидываются честными, а сами...
– Нет, Лизка не такая! – с уверенностью ответил сторож. – Она даже последнее время по ночам работать стала, когда в театре никого нет. Ну, что б этот обормот не подозревал ее ни в чем.
– И вчера ночью работала? – с сочувствием спросил полковник.
– А как же! Ровно в одиннадцать пришла, как штык. Уж неделю так, – Михалыч снова взял конфету.
– А ушла во сколько? – подал голос Гуров.
– А вот этого не скажу, – сторож засмущался. – Вздремнул я малость. Как уходила, не видел.
По его лицу было видно, что он мысленно пытался восстановить события прошлой ночи. Мышцы на лице были напряжены, Михалыч даже перестал жевать конфеты, которые до этого ел без перерыва.
– Но в двенадцать часов она еще была. Я как раз
