не устраивало оказаться в руках у сторожа.
– Птица это! С окна залетела! Долго ее ловила… Вот ее поймала, сейчас пойду выпускать. – тараторила я, казалось, вполне складную историю.
– Давай сюда свою птицу!
– Вы что? Вырвется же, все общежитие поднимет. Я сейчас сбегаю и выпущу.
Сторож дернулся ко мне, но я отступила еще на шаг. Он сейчас меньшая моя проблема, если потребуется – выйду с боем. Он рассержено топнул ногой, и окончательно вскипел.
– Выйдешь из комнаты – выселю! Не пущу больше сюда! Комната, щелк, и закроется. Терпенье мое лопнуло, дорогуша.
Я быстро окинула взглядом комнату, схватила сумку, злополучный сверток пожелтевших листов и, обойдя злобного мужичка, вышла из комнаты.
– Чтоб ноги твоей в общежитии больше не было! – кричал мне в спину разъяренный сторож.
А я пыталась сдержаться. Это все как-нибудь утрясется, к тому же выселение – не самая моя большая проблема. Эх, а я ведь только начала комнату делать уютней. Свежий уличный воздух вселял уверенность. Я даже осмелела и позволила узникам высунуться из-под кофты. При этом конечно предупредила, что если они себя обнаружат – смерть, без права на повторное воскрешение, причем это касалось нас троих. Оба понимающе затряслись и стали внимательно озираться по сторонам.
И конечно же я шла в библиотеку – то место, где я ждала найти ответы, ой как ждала. И ждать пришлось немало. Хранитель, наверное, сейчас довольный спит у себя в комнате, а я мечусь по библиотеке в надежде найти книгу по некромантии. Не нашла – оно и понятно, кто же будет держать на виду такой опасный источник знаний. Я рассержено упала в кресло, уцепив первую попавшуюся книжку. «Килиар – мир без жалости». То что надо, раз уж не нашла некромантию, в сотый раз почитаю про демонов. Я даже не знала, что меня злило больше всего, то что мне подсунули листы из запретной литературы, и я по наивности своей решила приступить к практике. Или то, что меня разрывает дикий интерес к неизвестной магии, которая к тому же является запретной.
Мои попутчики удивляли меня совей меланхоличностью и спокойствием. Паучок нахально забрался на стол и, сложив небрежно лапки, задремал. А бес лениво рассматривал огромные стопки книг. Время тянулось, каждая прочитанная строчка давалась с трудом, все мои мысли разбегались, а голова нещадно гудела. Я взяла карандаш и начала рисовать – нервозность отступила. Каждая прорисованная линия – один свободный вдох. Конечно же это будет снова он, я даже не сомневалась. Необходимо было лишь вернуть ясность мысли, а набросок помогал сделать это быстро. Я увлеклась: растушевка, тени, четкие выраженные черты, зарисованный фон – все это уже был не просто набросок, а целая картина. Слой за слоем нанося штриховку, я медитировала.
– Кириана… У тебя получилось? – неуверенный голос хранителя сбил меня с темпа, и острый карандаш оставил небрежный след.
– Бес тебя дери… – раздосадовано выругалась я, видя, как небрежная черта ужасно портила картину.
И
