Альма наклонилась, зачерпнула ладонями воду.
Напилась, умыла лицо:
– Жарко. Ты, я смотрю, купался?
– Купался, – тихо отозвался Егор. – Ты только не вздумай – холодно!
– Холодно? – девушка обернулась, как показалось князю, с какой-то затаенной насмешкою. – В самом деле?
– Да-да. Тебе вряд ли понравится.
– Но тебе же понравилось.
– Так я с севера…
– Ну вот и я… искупаюсь.
Потянувшись, Альма, ничуть не стесняясь, мигом скинула с себя всю одежку и не торопясь вошла в воду… поплыла… нырнула…
Черт!
Так не показалась! Там же ручьи… ноги свело и…
Больше не раздумывая ни секунды, Вожников бросился в воду, нырнул… распахнул глаза… ну, где же она? Где?
Вынырнул… Альма уже плыла рядом!
– Действительно, холодновато. Я уже и замерзла.
– Так вылезай на берег, чудо!
Девчонка и в самом деле была сейчас, как чудо… чудо, как хороша! Изящная, легонькая, хрупкая… но эта хрупкость вовсе не производила впечатления беззащитности, наоборот, казалась обманчивой – такой же, как у дамасского кинжала или меча. И вовсе она не худая, нет. Модель!
– Слушай, мне и в самом деле холодно, милый Георг. Обними меня за плечи… согрей.
Призрачный свет луны, отражаясь в блестящих глазах юной акробатки, рельефно подчеркивал всю красоту ее тренированного гибкого тела: тонкую талию, стройные сильные бедра, изящную вогнутость пупка и грудь – маленькую, но упругую… которую так хотелось обхватить рукой… что князь и сделал, и услышал в ответ:
– Да! Я хочу этого, Георг… пожалуйста…
На месте Вожникова тут никто бы не устоял, не винил себя потом и Егор: просто забыл в этот момент обо всем: и о далекой супруге, о том, кто он вообще такой и зачем здесь… Были двое. Плыла над головами луна… Нежная теплая кожа в капельках холодной воды… в быстро высыхающих капельках. Короткий вздох… Выдох. Соленый вкус поцелуя… тонкий, трепетно изящный стан… плечи… бедра… Манящее ощущение прикосновений… и – огонь! Внезапно вспыхнувшее пламя! В широко распахнутых глазах девушки серебром взорвалась луна…
Альма стонала, изгибаясь, и запрокинув голову, смотрела невидящими глазами в усыпанное золотыми звездами небо. Вокруг пахло жимолостью и мятой, и двое лежали в траве, в серебряном лунном свете тела их казались скульптурами.
– Как славно, – прильнув к Егору, девчонка заглянула ему в глаза.
– Согрелась? – гладя Альму по спине, прошептал князь.
Циркачка поцеловала его в губы:
– Согрелась, да… Хочешь, погадаю тебе?
– Может, не надо?
Вожников и в самом деле этого не очень хотел, опасаясь колдуний со времен бабки Левонтихи, с того самого момента, когда – исключительно по собственной
