сморщила носик и поинтересовалась, что это за имя. Когда Хас в свою очередь поинтересовался, а переводится ли это как-нибудь с индейского языка, Ласточка лишь недоуменно развела руками. Самум лишь разочарованно вздохнул, подумав, что Дисней и Голливуд, похоже, втюхали им очередную лажу[5]. Хас на сасквеханнокском поинтересовался, скоро ли будет завтрак, и похвалил кофе, приготовленный его Принцессой. В ответ услышал на достаточно чистом русском, что завтрак вот-вот будет готов, а пока он успеет выпить кофе и выкурить трубку.
Хас удовлетворенно кивнул, про себя заметив, что его жена определенно делает успехи в русском языке. А вот свои познания в конестога[6] он определить затруднялся. Ласточка никогда не поправляла его, считая, что как бы муж ни говорил, все сказанное им верно и правильно по определению. Несмотря на настойчивые просьбы Самума корректировать его произношение, она каждый раз, когда говорила ему новую фразу, сначала несколько раз поправляла его, добиваясь правильного выговора, но после этого считала, что, как бы он что-либо ни произнес, он все равно говорит хорошо. Хас уже давно подозревал, что он говорит на каком-то своем диалекте сасквеханнокского… Надежда была только на шурина, который тихонько посмеивался над выговором Хаса, но поправлял его речь, добиваясь правильного произношения.
Позавтракав и поцеловав жену, Самум оделся и вышел на улицу. Его ждали великие дела – а времени до ухода в новые края оставалось всего ничего.
30 августа 1755 года, Квебек,
«Русская казарма», офицерская столовая
Капитан 3-го ранга Леонид Зинченков, позывной «Удав»
Группа собралась на территории предоставленной губернатором недостроенной казармы в помещении, предназначенном для офицерской столовой. Сегодняшнее совещание сопровождалось мрачным молчанием, невеселыми мыслями и тяжелой тоской…
Вопрос, который поднял Хас, был злободневен и требовал однозначного и недвусмысленного решения. А его как раз и не было… Собственно, все было просто: следовало законсервировать своё вооружение и снаряжение из будущего (или настоящего – либо прошлого, которое стало теперь настоящим, хрен разберёшь), до наступления некой весьма и весьма сложной ситуации, а пока перейти на то, что считалось массовым оружием поражения (живой силы противника) в существующих условиях. Довод был один, но зато железобетонный – боеприпасы рано или поздно кончатся, и тогда группа, по сути, станет беззащитна. То есть сравняется возможностями с местными военными и потеряет одно из основных своих преимуществ. А при таком раскладе рано или поздно для всех начнётся игра на выбывание.
У противника здесь большой резерв живой силы. У группы – нет. Технологии изготовления патронов никто не знал. Точнее, знали, но лишь в общих чертах, да и то не все. Изготовить их в это время не представлялось возможным: нет технологии, нет оборудования, нет квалифицированного персонала… да ничего нет, в принципе! Имелся, конечно, собственный
На самом деле племя паухатан, к которому принадлежала Покахонтас, разговаривало на одном из алгонкинских языков, не родственном сасквеханнокскому. Да и именем «Покахонтас» не являлось, а означало нечто вроде «егоза» или «непослушный ребенок». Ее же настоящим именем было, насколько известно, Амонуте.
Самоназвание саквеханноков, а также название их языка.
