директор снова отверг их? – предположила я.
– Да, представьте себе. Даже несмотря на то что этот проект, если бы он был претворен в жизнь, позволил бы заработать немалые деньги. Странно, однако…
– Что странно? – не поняла я.
– Мне показалось это странным. Потому что Владислав Григорьевич был буквально помешан на деньгах и пытался заработать их на всем, – объяснил Владимирцев. – Если какой-то спектакль пользовался успехом у публики, то Владислав Григорьевич жестко настаивал на том, чтобы увеличить количество спектаклей в ущерб остальному репертуару. Что же касается финансов… финансы в театре были. Возможно, это была помощь от меценатов-бизнесменов, возможно, какой-то иной источник. Я предполагаю, что у Дубовицкого были свои собственные взгляды и планы на дальнейшее развитие театра и его функционирование.
– Но вас он не ставил в известность относительно этого? – спросила я.
– Нет, никоим образом! – воскликнул Владимирцев. – В последнее время с Владиславом Григорьевичем просто невозможно стало работать. Он перестал воспринимать меня как художественного руководителя. Все вопросы, даже те, которые касались сугубо творческих задач, он решал практически единолично. А ведь творческий процесс относится к прерогативе художественного руководителя.
– Я вас поняла, Валериан Тимофеевич. Скажите, а как вы считаете, кто мог желать смерти директора? Кому она была выгодна? Возможно, с кем-то у него сложились весьма неприязненные отношения? Вы ведь в курсе настроений, которые сложились в театральном коллективе. Может быть, были те, кто был особенно недоволен Дубовицким?
Владимирцев пожал плечами.
– Если вы имеет в виду актерский состав, то… Да нет, вряд ли кто-то решился на такое. Хотя некоторые и выражали свое недовольство. Но, повторяю, нет. Едва ли за это можно убить. В конце концов, гонорары у нас неплохие, потенциал для развития имеется. А если что-то не нравится – всегда можно уйти в другой коллектив, мало ли их в Тарасове? Может быть, наши благодетели-меценаты? Может, у кого-то из них Дубовицкий взял в долг крупную сумму денег и не отдал вовремя, вот и результат. Хотя нет, едва ли, – тут же поправился худрук, – меценаты ведь помогают, как правило, безвозмездно, ну или в обмен на рекламу. Да и Дубовицкому вроде как на жизнь хватало – не сказать чтобы бедствовал, насколько я знаю. Если и были финансовые затруднения – я лично не в курсе…
– А много их? Я имею в виду меценатов, которые помогают театру? – спросила я.
– Да есть несколько. В основном все они – близкие приятели Владислава Григорьевича, – пояснил Владимирцев.
– Вы можете конкретно назвать, кто именно? – спросила я.
– Мне лично известен один из них. Это Геннадий Олегович Подбельский.
«Снова этот Подбельский, – мелькнуло у меня в голове, – уже несколько раз за сегодняшний день я слышу эти имя и фамилию».
– Да, Геннадий Олегович Подбельский, –
