бы не попасть в болтанку, такие скопления туч могут вызвать турбулентность, способную даже вывести из строя бортовую навигацию, – сказал Илья Иванович второму пилоту. – Конечно, самолёт спроектирован так, что выдерживает перегрузки. Но помню, ещё в лётном училище разбирали случай, когда командир экипажа недооценил мощь кучевого облака, и самолёт вынырнул из него, как огурец, без крыльев.
– И что?
– Конечно, разбился. Да, покой нам только снится, – вздохнул он и, оценив визуально возможность продолжения полёта, запросил у диспетчера разрешение на обход зоны кучевых облаков над их верхней границей.
– Грозовой фронт простирается широко, но не высоко, поэтому его обход не с боков, а сверху, без входа в зону ливневых осадков, наиболее правильное и безопасное решение, – согласился диспетчер и сообщил свободный эшелон.
– Хорошо, что не очень плотный график рейсов позволяет перейти в другой уровень. – И командир плавно перевёл самолёт в режим набора высоты. Он навсегда запомнил слова наставника. Тогда он, молодой и горячий курсант, резко переключил самолёт на снижение.
– Среди пассажиров всегда есть дети, им больно, ушки давит, – заметил ему инструктор укоризненно. Охота к резким, без надобности, изменениям высоты движения пропала у Ильи навсегда.
«Интересно всё происходит, – думал он. – Пассажиры, как правило, любуются кучевыми облаками, они кажутся нежными и воздушными барашками. Никто даже не предполагает, какую опасность таят они в себе: струйные течения воздушных вихрей несутся со скоростью до трёхсот километров, встречаются со спокойными потоками. Вот и возникает турбулентность. При этом пассажиры считают, что будет трясти или нет, зависит от квалификации и опыта лётчика. А самолёт идёт на автопилоте, и только при очень сильной болтанке капитан переводит его на ручное управление…»
Рейс приближался к завершению, пошли на снижение. Вновь зажглось табло «Пристегнуть ремни», в салоне самолёта быстро и чётко выполняли свою работу бортпроводники: проверяли, все ли пассажиры пристёгнуты, убраны ли столики, опасные предметы. Удивительно, но буквально в течение нескольких минут все бегающие по проходу дети уже сидели со своими родителями. О готовности к посадке доложили командиру корабля.
– Молодцы, профессионально сработали, – удовлетворённо отметил он.
Внизу чёрная пашня чередовалась со светлыми участками сухой выгоревшей травы. Лётчик знал, что прогревались эти пятна земли, бетон и океан не одинаково. Да и города разрослись настолько, что небоскрёбы тоже влияли на потоки горячего воздуха. Всё это образовывало столбы турбулентности при ясном небе, и они могли осложнить посадку самолёта. Так уж Илье Ивановичу сегодня «повезло». Опытный пилот интуитивно почувствовал, что сейчас начнётся.
– Только бы пассажиры не разлетелись по салону, – озабоченно обратился он к экипажу. Затем перевёл самолёт на ручное управление, отрегулировал скорость, не допуская резкого перепада высоты и крена самолёта более 10 градусов.
А за бортом дождь
