окончанию Моратория.
– Основные вопросы решены, остались всякие мелочи, – оптимистично объявил Танзанийский.
– Звучит духоподъёмно! Мы хотя бы сохранили свой статус хищников? – мелодично и иронично замурлыкала Леонида, одна из наиболее приближённых к нему молоденьких львиц.
Леон уже погрузил зубы в сочную, ещё теплую мякоть бедра поверженной буйволицы, однако счёл необходимым парировать:
– Только скучные львицы могут быть остроумными за завтраком! – он степенно продолжил трапезу…
– Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе с нами скучно, и тебе с нами спать не хочется? – не отставала Леонида. Леон поперхнулся: львицы – это его главная радость в жизни, не считая трапезы и калоража. И от полового истощения бедолагу Танзанийского спасало только то, что львицы прайда, по доброте душевной, ввели для него щадящий режим, проявляя свою готовность к плотским утехам не все сразу, но в романтический разнобой…
Последнее слово снова осталось за Леонидой, однако трапеза – это святое… Насытившись, Леон элегантно запрыгнул на огромный валун, лежавший здесь с незапамятных времён, и позвал львиц на брифинг. Когда все собрались, он облегчённо фыркнул:
– Уф-фф-ффф… Штатное расписание животного мира осталось прежним. Мы сохранили статус хищников и своё почетное место на вершине пищевой цепочки.
– Выше, как обычно, только человек? – продолжали подначивать львицы. Мило, но глупо.
– А вот тут вы ошибаетесь, мои дорогие. Всё изменилось. Люди уже не котируются. Оказывается, пока мы тут все по-честному потели, они приладились заниматься имитацией, фальсификацией, мошенничеством. У них всё стало виртуальным, – живут в гаджетах, даже работают типа удалённо, фриланс называется, гаджетоносцы позорные. Они теперь почти все смерды – это такой вид неполноценных животных, – Танзанийский уже не только примерил шкуру политика, он влез в неё.
– И ты, Леон, потеешь по-честному? Не смеши! – это снова Леонида, молоденькая львица, которая всегда доставала его своим юмором за завтраком. – Только когда у одной из нас течка! – рассчитывая на свои анатомические удобства, она всегда предъявляла на Леона свои особые права.
А вот это удар ниже интеллекта! Или полноценный бунт? Ах да, настоящий самец должен обращать внимание только на 30 % из того, что позволяет себе сболтнуть самка. Ведь это всё исключительно по дурости.
– А вот мы, судя по всему, – почти так же мажорно продолжал Леон, – успешно выполняем своё Божественное предназначение, даже несмотря на то, что своё не выполнили люди. По непонятной мне причине предъявленные нам свыше с незапамятных времён в качестве образца для подражания!
Когда Леон начинал выражаться так витиевато, львицы покорно замирали, растопыривали уши и готовы были выполнить любое его указание, не понимая, то ли им смеяться, то ли плакать.
– У людей исчерпан воинский дух, теперь у них на повестке дня толерантность,
