как жизнь перестраивать, но отвернуться от мальчика уже не смогу. Только познакомились вроде, а он уже тянулся ко мне, робко и бессознательно, но искал тепло. Я знаю, у меня дочь есть, она в чем-то такая же.
– Вроде наладили контакт, – ответил я.
– Пойдем, что ли, кофе попьем? – предложила Юля. Мы устроились на тесной кухне. Она достала нарезку колбасы и сыра, вместо кофе – бутылка «Hennessу ХО». Не слабо для нуждающейся в деньгах.
– Ты раньше любил этот коньяк, – смущенно проговорила и разлила по бокалам. Обычный совершенно, но вкус хороший. Этот коньяк я до сих пор любил.
– Расскажи про Ваню? – попросил, залпом опрокинув в себя порцию. Нужно немного ослабить эмоциональное давление.
– Я уехала в Италию, только спустя три месяца поняла, что беременна. Я была ошеломлена, вернулась. Мать велела рожать, – достаточно честно призналась Юля. То есть вариант «не рожать» тоже рассматривался. – Ваня родился здоровым и крепким. Шустрым, правда. В два года даже ногу сломал.
Не уследили, что ли. Почему-то это не понравилось мне, хотя, по сути, никто ему: душевная привязка ведь не приходит так быстро, но цапнула мысль, что мой сын недосмотренным был.
– Он на дерево залезть пытался и упал, мама моя не успела, – начала оправдываться Юля. – Говорю же, шустрый.
Я скупо улыбнулся. Да, пацаны они такие.
– Ваня любит бегать, в мяч играть. С мальчишками по выходным целый день гоняет в футбол.
Я усмехнулся своим воспоминаниям. Какого-то он мне напоминает! Мы с Темычем такими же были. Я уже со старшими играл, а он, мелочь пузатая, буквально выгрыз место в нашей команде.
– Я думала не усидчивым вырастет, – пожаловалась Юля, – но нет. Может часами сидеть мастерить что-то, собирать конструктор, на планшете рисовать учится. Правда, он старенький у нас.
Я пригубил еще коньяка. Задумчиво хмурясь, искоса разглядывая скромную кухню. То, что Ваня мой, сомнений нет. Слишком похож. Я пока не знал, что с этим делать, но помогать буду в любом случае.
– Тяжелее стало, когда мама умерла. Она очень помогала. Да что там, он с ней жил фактически.
– Почему не с тобой? – спросил мрачно.
– Я тогда совмещала учебу и работу, – опустила глаза Юля. – А мама только рада была Ване…
Она тяготилась материнством – щелкнуло неожиданно. Только пока не разобрал: тогда или и сейчас тоже?
– Ваня очень хороший парень. Твоя мама хорошо его воспитала.
Юля бросила на меня тоскливый виноватый взгляд.
– Ты прав, – добавила тихо, – я не так много внимания уделяла ему. Прости… – и в руках непролитые слезы спрятала.
– Не надо, Юля, – я поднялся и к ней подсел, ладони убрал, заглядывая в мокрое лицо. – Все хорошо. Я не осуждаю тебя.
– Ты всегда был таким, – шепнула, мягко улыбаясь. – Настоящий мужчина, – и мечтательно глаза подняла. – Помнишь, как носился с моей ногой? Встречал и провожал…
– Помню, –
