И не кто-нибудь, а подполковник авиации, родственник прославленного конструктора Сергея Королёва. Секретарь Лиза, докладывая Наталье Сергеевне об абоненте, непривычно заикалась. Да и Горобова, услышав необычный вопрос, попросила повторить его, сославшись на плохую связь. Когда она услышала, что знаменитый центр подготовки пилотов межпланетного пространства был готов взять стажёром-инструктором их студента четвёртого курса, Наталье Сергеевне даже в голову не пришло поинтересоваться, чем студент Стальнов мог заслужить такое право работать. Ведь Иван Борисович Королёв предупредил её о конфиденциальности их беседы. Закончив её, декан ломала голову, с какого конца подступиться к вопросу, чтобы превратить его из новой проблемы в летописную страницу истории вуза.
Появление Кирьянова, с просьбой идентичной, но размахом совершенно иным, подтвердила предположения Горобовой о сдвиге в великом Космосе чего-то такого, что рушило все представления об ординарности и обыденности судеб многих ей известных, включая её собственной. И дабы не спугнуть Фортуну, столь благосклонную к месту и людям, окружающим её, женщине стоило разобраться в деталях происходящего, не откладывая. И лучше в присутствии Орлова.
Известие о том, что один-один сдаёт анатомию без единой пока двойки, стала детонатором процесса. Выйдя в коридор, Наталья Сергеевна предложила Павлу Константиновичу идти на его кафедру, сама же скрылась в туалетной комнате, чтобы, обернув там ладонями нательный крест, прошептать несколько слов молитвы, подслушанной в том же Загорске, куда на практику рвался Кирьянов, и где «раба божия Наталия» крестилась не так давно.
6
Горобова зашла в кабинет во время ответа Ячека. Поприветствовав Удалова, Наталья Сергеевна села за стол, стоящий в классе отдельно и боком. Смешно переставляя слога, рыжеволосый гимнаст говорил уверенно и спину держал прямо:
– Серденчая мыцша – сильная и полензая. Бойшоль кург корвоорабщения – бошле, чем манелький, потому нужно давление. – Профессор слушал Ячека, подперев щеку. Горобова удивилась довольному выражению обычно хмурого Удалова. Знания уровня девятого класса профессор слушал, отмечая жестом руки каждое сказанное слово словно дирижёр, управляющий оркестром. Гимнаст, воодушевлённый поддержкой, продолжал: – Аорта выбает е-ещё и брюш-ная.
– Молодец! – похвалил студента Удалов: – Вижу, что ты хороший ученик. Продолжай! И не спеши. Сглотни слюну, сосредоточься на шипящих и говори по слогам.
Миша-гимнаст кивнул. Его одногруппники Шумкин и Николина переглянулись. Цыганок, стоя за спиной профессора у стола с макетами, показала Ячеку большой палец. Декан, сделав вид, что не заметила этой поддержки, внимательно посмотрела на Свету. Потом на Лену. Обе выглядели достаточно скромно. «Что-то там напутали эти блюстители порядка из Космоса, – подумала Горобова, – или я плохой психолог и гнать меня пора с руководящего
