ты, – упрямился Костя, стягивая с нее одежды.
– О, пощади меня, мой господин – ты же добрый такой…
– Это тебе так кажется, или ты хочешь в это верить! На самом деле – я холодный и расчетливый мерзавец, преследующий своекорыстные цели…
– Да ты, я вижу, проблемный парень!
– Отнюдь – кто мне не создает проблем, со мной проблем никогда не имеет.
Многолетняя привычка жить на два дома давно уже вытравила из Инночкина угрызения в стиле – мачо ты, кобелячо. Утолив первый натиск страсти, он лежал закинув руки за голову и ее проветривал – не думая ни о чем. Клара нежно теребила его ключицу.
– Слушай, мы вместе уже десять лет. Наверное, это любовь. Ты чему улыбаешься?
– Тому, как причудливо в тебе сочетаются романтизм и практицизм.
– Да – я практичный романтик, – кивнула Вербицкая. – И помечтать люблю, и деньги считать умею. Женщина двадцать первого века.
Инночкин внезапно почувствовал себя не очень молодым. Ощущение, если честно, не из приятных. Бизнесмена работа обязывает держаться солидно – это, во-первых. А во-вторых, когда называют по имени-отчеству, поневоле прибавляешь себе годков. В-третьих, любовница на семь лет старше – даже Рубахина это цепляет.
Впрочем, нашел успокаивающее – зря он кручинится, его ж сегодня в магазине дважды молодым человеком обозвали. Так что не все потеряно в жизни…
– Знаешь, никак не могу привыкнуть к тому, что ты уже папа! – глаза Клары повлажнели. – Я ж тебя еще…
– Вот таким помнишь! – Инночкин слегка развел в сторону ладони, показывая, каким именно его помнит любовница с десятилетним стажем.
– .. студентом далеко не прилежного поведения.
– Ага, теперь скажи, что я тебя силой взял, и ты меня хотела за это отправить в тюрьму.
– Дохамишь сейчас – повторить заставлю.
– А понравилось?
– Да уж…! Прибежал, перекусил, перепихнул – все наспех, по-быстрому: не успел вставить, как уже кончил. Дома так же? Смотри, привыкнешь – а эту привычку перебороть трудно.
– Ты чего? – Костя изумленно. – Какая насекомая укусила?
Несколько минут лежали молча, холодно соприкасаясь обнаженными телами.
– Ты хотела об этом поговорить?
– Ты прости меня. Я поплачу – ладно?
Клара уткнулась носом в его предплечье и зашвыркала носом, и завздрагивала телом. Спасибо, что не голосила. Инночкин погладил ее по роскошным волосам.
– Я понимаю – усталость, нервы, одиночество…
Женщина покивала головой, изображая согласие и полную покорность судьбе.
Инночкин, по привычке доверяться рассудку, а не эмоциям, просчитал ситуацию. Клара не гонит его – это плюс. Упрекает, любит значит – это с одной стороны вроде как плюс, если закрыть глаза на то, как упрекает и чем; если не закрывать – тогда большой минус. Ему – молодому и самолюбивому.
