и вот-вот выбросит его в окно.
Ну, конечно, я понимал, что ничего страшного в этом нет, когда мальчишки дерутся, и даже если какой-то Генка выбросит какого-то Гогу из окна, тоже ничего не случится – они ведь учатся на первом этаже.
Но потом я почему-то не вытерпел и незаметно выскользнул из класса, чтобы Сашка и Настя не догадались.
И представьте, не зря. Когда я прибежал в первый «А», то Генка Костиков на виду у всех продолжал дубасить неуклюжего толстяка Гогу Бунятова. Тот, видите ли, обозвал Генку «дворником», потому что он помогал матери подметать улицу.
По-моему, Генка лупил его за дело, и поэтому я растащил их не сразу, а когда Гога стал уж очень вопить.
– Что же ты? – сказал я Гоге. – Разве не знаешь, что все люди равны?
– Знаю, – ответил Гога. – Он первый начал дразниться «толстяком» и хлопнул меня по животу. А я крикнул на него без злобы, а он стал меня дубасить.
Тут мои воспоминания были прерваны, потому что в пионерскую комнату, в которой я сидел и ждал Нину, чтобы вручить ей заявление об отставке, вошла Наташка.
Я подскочил на стуле и сказал себе: «Осторожно, преследование продолжается». Тем более что за Наташкой бочком протиснулись Толя и Гога.
– Привет! – изображая радость, сказал я. Они недружно ответили. Конечно, они пришли из-за меня к Нине, а тут я, собственной персоной.
– Ты Нину ждешь? – спросила находчивая Наташка.
– Нину, – ответил я. – А что?
– Ничего, – ответила Наташка. А у самой голос задрожал, но она все же нашла в себе мужество сознаться: – И мы к Нине.
Они стояли рядком, напротив меня, и не знали, что делать.
– Садись, – сказал я. – Будем ждать вместе.
– Конечно, – сказал Толя. – Вместе всегда веселей. – И взгромоздился на стул. Наташка с Гогой тоже сели.
Помолчали. Они за мной следили исподтишка, но я все прекрасно видел: как они переглядывались, как ободряли друг друга, как подталкивали для беседы.
– А у меня зуб больше не болит, – сказал Гога.
Дело в том, что я его вчера водил к зубному врачу.
У них там дома все были заняты. Я хотел спросить у Гоги, отчего это он так вопил у врача, потом решил, что при всех не стоит.
– Боря, а как ты думаешь, Нина скоро придет? – спросила Наташка. – А то я сегодня дежурная.
– Не знаю, – ответил я.
Я стал их рассматривать, и под моим взглядом они перестали подталкивать друг друга – сидели не шевелясь. До чего же у них были смешные лица! Нет, правда. Вы когда-нибудь попробуйте, всмотритесь в первоклассников. Это совершенно особенные люди. На их лица можно смотреть без конца. Они всегда живые: что на сердце, то и на лице.
– Боря, а может быть, ты передумал? – спросила Наташка.
– Ничего я не передумал, – ответил я.
А сам действительно испугался, что могу передумать, и стал себя растравлять и вспоминать, как я из-за них был
