сестра! – вскочил я, чувствуя, как меня охватывает холодок страшного предчувствия. – Доктор!
В палату влетела Светлана Сергеевна, а за ней две медсестры. Меня грубо вытолкали из палаты, в которой сразу началась суета. На мой вопрос «что случилось?» никто не ответил. Я же обречённо опустился в кресло около двери, понимая, что это конец. А через десять минут в коридор вышла врач. Она сочувственно посмотрела на меня.
– Веромир, ваша мама умерла. Приношу вам наши соболезнования… Я понимаю ваше состояние, идите домой. Мы с вами свяжемся завтра, когда надо будет оформить все бумаги.
Я кивнул и, не отреагировав на предложение доктора вызвать такси, ушёл. Очнулся я, уже входя в нашу маленькую однокомнатную квартиру. Опустившись на диван, я откинулся на спинку и закрыл глаза. Мысли путались, но я усилием воли привёл их в порядок. Сдержав рвущиеся наружу слезы, постарался отодвинуть обрушившееся на меня горе на задний план. Слезами я маме не помогу. Её не воскресить, оставалось только решить, что теперь делать дальше.
Надо было выполнять данную клятву, хотя, честно говоря, делать это не особо хотелось. Но клятва есть клятва. Вариантов было два. Первый – постараться восстановить свой род. Но это было непросто. Род Бельских когда-то входил в десятку самых древних родов Российской империи. Да и сейчас по древности входит… Только что эта древность? Что она сейчас значит, кроме длинной родословной?
Я остался единственным отпрыском некогда славного рода, и теперь, если документы, о которых говорила мама, действительно подлинные, я могу вернуть себе свою фамилию. Но что она мне принесёт? Запись в книге дворянства Российской империи? Да, пожалуй, только это. Земель у меня нет. Что осталось? Герб да эта маленькая квартирка, вот и всё. Второй вариант – жить по-прежнему под фамилией своей матери, забыв о том, кто я.
Так я и не заметил, как заснул….
Утром позвонили из больницы, и я отправился заниматься оформлением бумаг. После окончательного подписания согласия на кремацию я в последний раз попрощался с мамой и покинул больницу. Похороны прошли этим же вечером. Точнее, их не было. Меня просто пригласили в крематорий, где замученная своей работой женщина быстрым речитативом прочитала положенные слова прощания, а потом толстый священник прочёл отходную молитву. И следом за этим закрывшаяся автоматическая панель отрезала от меня моего единственного родного человека.
А вечером я первый раз в своей жизни просто напился до чёртиков, и, когда забылся тяжёлым сном пьяного человека, ко мне пришёл отец. Странно, но я совершенно не испугался, когда он появился у меня в квартире перед моим диваном. Что это было? Бред моего отравленного алкоголем воспалённого мозга? Скорее всего, да.
– Сын, ты меня расстраиваешь… – пафосно произнёс воображаемый отец, строго глядя на меня. – Я разочарован в тебе…
– А я – в тебе, отец! – вырвалось у меня. Я не стал скрывать рвущуюся наружу злость. – Это ты довёл наш род до вот такого печального итога! И в смерти мамы виноват ты! «Мы – Бельские.
