Незримый рой. Заметки и очерки об отечественной литературе. Сергей Гандлевский

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Незримый рой. Заметки и очерки об отечественной литературе - Сергей Гандлевский страница 7

Незримый рой. Заметки и очерки об отечественной литературе - Сергей Гандлевский

Скачать книгу

миру и смерть красна” – вот мужской подход к несчастью.) А тут – абсолютно тайная, абсолютно несложившаяся, абсолютно единственная жизнь, и – никакой позы, хотя бы для самообмана. Непостижимо.

      Это непостижимое поведение помогает читателю-мужчине разобраться в себе и понять собственную актерскую, азартную и неблагодарную природу: тяготиться тем, что есть, искать от добра добра – и рвать и метать из‐за утраченного по своему же небрежению!

      Вспомним финальную сцену “Евгения Онегина” – по существу водевиль (“Муж в дверь – жена в Тверь”): прекрасная, неубранная и заплаканная женщина, коленопреклоненный обожатель (ему наконец‐то не скучно!), муж на пороге комнаты – и не какое-нибудь там недоразумение в штанах, которому рога только к лицу, а седоголовый, видавший виды генерал, привыкший к заслуженным почестям.

      Набоков глумливо заметил, что нечаянно вырвавшееся признание Татьяны: “Я вас люблю (к чему лукавить?)…” – “должно было заставить подпрыгнуть от радости опытное сердце Евгения”. Если Набоков прав и Онегину, пусть и за пределами пушкинского романа, все‐таки суждено добиться своего, то читатель медленно, но верно окажется на территории другого шедевра русской литературы – “Анны Карениной”, где герой стоял над своей добычей, как убийца, “с дрожащей нижней челюстью”, а героиня – чувствовала себя “столь преступною и виноватою, что ей оставалось только унижаться и просить прощения…”.

      Но даже в этом случае, независимо от вопиющей фактической банальности произошедшего (впрочем, не большей, чем водевильная концовка романа в стихах), ничему флоберовскому, жалко-тривиальному мы свидетелями бы не стали и никому бы из героев не поздоровилось – высокая трагедия гарантирована. Залогом тому перво-наперво присутствие в любовном треугольнике Татьяны Лариной.

      Но Пушкин расчетливо – минута в минуту – обрывает повествование на полуслове, оставляя свою несчастную героиню на идеальной недосягаемой высоте, откуда она “сквозь слез” на веки вечные говорит “нет” Онегину – и вообще нашему брату.

      2008

      Самодержавие, православие и народность Лермонтова

      Родина, “Когда волнуется желтеющая нива… ”, Сон

      Родина

      Люблю отчизну я, но странною любовью!

      Не победит ее рассудок мой.

      Ни слава, купленная кровью,

      Ни полный гордого доверия покой,

      Ни темной старины заветные преданья

      Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

      Но я люблю – за что, не знаю сам —

      Ее степей холодное молчанье,

      Ее лесов безбрежных колыханье,

      Разливы рек ее, подобные морям;

      Проселочным путем люблю скакать в телеге

      И, взором медленным пронзая ночи тень,

      Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,

      Дрожащие

Скачать книгу