я подумала, что вижу статую. О боги, это было всего несколько часов назад, а кажется, что прошла целая вечность. Женщина застыла над могилой в скорбной позе. Она была так красива, а её горе так бросалось в глаза, что я почувствовала, как моё сердце болезненно сжалось. Этой убитой горем страдалице я принесла не менее трагичную весть о смерти её дочери. И именно чувство вины сделало моё сердце открытым для удара. Мать Жуны повернулась ко мне и протянула тонкие дрожащие руки.
– Вы пришли утешить меня? – спросила она слабым, дрожащим голосом.
Я подошла к ней, упала на колени рядом с цветами, которые одурманивали своим сладким ароматом, и прошептала:
– Простите, я принесла дурную весть.
В следующее мгновение меня охватило такое горе, что я зарыдала, уткнувшись в землю у ног Онини, раня лицо о шипы цветов, но не замечая этого. Разве моя боль могла сравниться со страданиями этой женщины? И я настолько отрешилась от собственных чувств, что они перестали быть моей силой, как учил Таур. Зато мои эмоции тут же подхватила мать Жуны. Вот уж у кого стоило поучиться в управлении чувствами, как своими, так и чужими. Теперь она владела мной полностью, лишая сил и воли, вызывая во мне только чувство жгучей вины.
– Когда умер мой муж, – рыдала мучительница, – я похоронила его здесь, на высоком холме над рекой. Каждый день я приходила сюда поплакать и приводила с собой маленькую дочь. Вдвоём мы проводили над могилой весь день в неустанных слезах и молитвах. И все, кто видел нас, сочувствовали нашему горю, разделяли нашу скорбь. Ведь это правильно – сочувствовать другим. Именно умение сострадать возвышает человека над животными и тварями. Я и моя дочь были похожи на самые прекрасные статуи надгробий. Да, да, в память о дорогом нам человеке мы решили стать такими статуями! Он этого достоин, иное оскорбило бы великую память о нём. Нам сопереживали и нами восхищались, восхваляя нашу жертвенность и преданность в песнях. Но однажды дочь предала меня и сбежала, став бродячим магом. Силу она унаследовала от отца, и вместо того, чтобы увековечить с помощью магии память о нём, она покинула своих родителей. Пронзённая этой жуткой неблагодарностью, я превратилась в плачущий камень. Моё чувство оказалось настолько сильным, что любой, кто приходит сюда, как и ты, падает ниц предо мною и в скорби умирает, не в силах выдержать того, с чем мне приходится жить ежечасно. Люди, не задумываясь, приносят свои жизни в жертву моей печали. То, чего не осознала моя родная дочь, понимают чужие люди. Каждый пришедший сюда становится моим ребёнком, так же как и ты. Мы плачем вместе. И всё же я надеялась, что Жуна однажды вернётся и всё поймёт, но теперь я лишена и этой надежды, и скорбь моя становится ещё сильнее.
В очередной раз я попыталась встать, попробовала призвать силу и развернуть огненные крылья. Мои попытки не принесли успеха. Сколько уже миновало этих попыток? Я была пуста и ничтожна. Я была уничтожена. Я вдруг испугалась, что не просто сломлена, а что потеряла магию навсегда. Меня охватил
