на неподвижно стоящего товарища.
Чеслав медленно повел головой из стороны в сторону и вдруг напрягся еще больше, уловив то, что до этого счел обманом слуха. Он услышал далекий протяжный вой. Такой далекий, что удивительным было, как он смог различить его.
– Давно не откликалась… подруга серая, – негромко сказал он.
– Кто? Где? – все так же не мог понять его Кудряш.
– Волчица воет, – пояснил Чеслав.
– Да где? Уж не послышалось ли тебе? Я вот ничегошеньки не улавливаю. Не чую… – вертел во все стороны кучерявой головой Кудряш. – А?
– Вроде как знак подает, – продолжая прислушиваться, не совсем уверенно сказал Чеслав.
– Какой знак?
– Беды, кажись.
По его лицу скользнула тень тревоги и озабоченности.
– Тьху-тьху-тьху! – поплевал во все стороны Кудряш. – Чур, сохрани нас!
Но звериного воя Чеслав больше не слышал, и, подождав еще немного, друзья тронулись в путь.
Волчица вошла в жизнь Чеслава в день его посвящения в полноправные мужи племени. Тогда он убил ее волка и принес его в жертву Великим, вкусив на церемонии крови звериной и плоти. Да, как он потом почувствовал, и не только их. Он был уверен, что дух жертвенного волка стал частью его самого, просыпаясь время от времени и отводя от него опасности. А одинокая волчица, чуя перешедший в него дух своего возлюбленного, стала живым оберегом Чеслава.
Мудрый волхв указал на него перстом, выбрав среди бесчисленного множества других. Он был еще молод, но уже крепок, статен, высок и без единого изъяна. Такой и нужен был для их задумки. Девки и парни заботливо украсили его венками и лентами цветастыми. А после всем людом племени принялись водить хоровод, славя его красу, силу и совершенство. А вдоволь напевшись и наславив, торжественно притихли.
Воздев руки к верхушкам рати лесной, верховный волхв испросил дозволения у самого вечного Леса, призывая могучего дать указующую силу мудрости дитяти своему, выбранному для великого дела. Самому же духу лесному принесли подношение достойное – молодого быка с белым пятном на лбу, обильно окропив его кровью землю вокруг избранного.
После того старшие мужчины принялись кланяться ему и искренне просить прощения за то, что сделать должны были. Просил о том и волхв. Самые сильные из мужчин взяли топоры, остро наточенные, и, широко размахнувшись, со всей силушки вогнали в тело его молодое. Вздрогнул он и откликнулся стоном глухим. А через время короткое таки пал на землю срубленный… дуб молодой.
И снова под дружное песнопение народное, только теперь уже молящее быть мудрым в выборе предстоящем, мужчины взяли на плечи его, уже лишенного ветвей, и понесли к реке быстроводной. Зайдя в воду по колено, а то и по грудь, опустили они ношу свою и, оттолкнув что было моченьки от берега, отдали на волю течению речному. И поплыл дуб-молодец где быстро, а где и медленно.
Люд
