style="font-size:15px;"> – А! – сказал мистер Талливер, для которого что Оксфорд, что магистр искусств были понятия равно чуждые и удивительные. – Но зачем ему тогда Том?
– Видите ли, дело такое: он любит учить и сам желал бы продолжать занятия науками, а его приходские обязанности почти не предоставляют ему для этого случая. Поэтому он не прочь взять одного-двух учеников, чтобы с пользой проводить свой досуг. Мальчики будут как в родной семье – лучше и придумать нельзя, – все время под присмотром Стеллинга.
– А добавку пудинга станут давать бедному мальчонке, как вы думаете? – спросила миссис Талливер, к тому времени снова занявшая свое место. – Редко кто так любит пудинг, да и растет он к тому же! Даже подумать страшно, что ему, может, не придется есть досыта.
– А сколько это будет стоить? – спросил мистер Талливер; инстинкт подсказывал ему, что услуги этого несравненного магистра искусств обойдутся ему в изрядную сумму.
– Я знаю пастора, который берет полтораста фунтов с младших учеников, а его даже не сравнить со Стеллингом – человеком, о котором я говорю. Мне известно из достоверных источников, что одна уважаемая персона в Оксфорде сказала о нем: «Стеллинг, если бы захотел, мог бы достичь самых высоких степеней». Но он не гонится за университетскими отличиями. Он человек спокойный, шума не любит.
– А, это неплохо… это неплохо, – сказал мистер Талливер. – Но сто пятьдесят фунтов – неслыханная цена. У меня и в мыслях не было платить так много.
– Хорошее образование, разрешите вам сказать, Талливер, стоит этих денег. Но Стеллинг скромен в своих требованиях, он человек не жадный. Не сомневаюсь, что он согласится взять вашего парнишку за сто фунтов, а на это не всякий священник пойдет. Я напишу ему, если хотите.
Мистер Талливер потер колени и с задумчивым видом посмотрел на ковер.
– А он, не ровен час, не холостяк? – вставила миссис Талливер. – Я не очень-то высоко ставлю домоправительниц. У моего брата – царство ему небесное – была одно время домоправительница. Так она вынула половину перьев из лучшей перины, запаковала их и куда-то отправила; а сколько белья она перетаскала, трудно и сказать… Стотт ее звали. У меня сердце не на месте будет, ежели мы пошлем Тома в дом с управительницей. Ведь ты этого не сделаешь, мистер Талливер?
– Могу рассеять ваши опасения на этот счет, миссис Талливер, – сказал мистер Райли, – Стеллинг женат на такой милой маленькой женщине, какую только можно пожелать себе в жены. На свете нет более доброго существа; я ее хорошо знаю, и отца ее, и мать. У нее с вами много общего – такой же цвет лица и светлые вьющиеся волосы. Она из хорошей мадпортской семьи: ее не выдали бы за кого попало. Но такие люди, как Стеллинг, на каждом шагу не встречаются… И он довольно разборчив в своих знакомствах. Однако, я думаю, у него не будет никаких возражений против вашего сына… уверен, что не будет, если я его порекомендую.
– Интересно знать, что он может иметь против мальчугана, – несколько
