было по-корабельному чистенько, аккуратно, все что надо – работало, лежало на предназначенных для этого местах, сверкало и даже пахло приятно. Мы словно бы оказались среди кинодекораций, где волею неведомого Хичкока должны были сыграть случайно остановившуюся на ночлег пару…
Ночью я вдруг проснулся от загадочного ощущения – словно бы что-то ударило беззвучно и коротко, ударило и отпустило. Решив, что все это идет изнутри меня и просто приснилось, попытался забыться вновь – но уже не смог. Так и лежал какое-то время, глядя в потолок, набранный, будто в сауне, узкой лакированной рейкой. И тут разбудивший меня удар повторился – на этот раз я почувствовал его вполне отчетливо, практически, всем телом. Собственно, это был никакой не удар: просто наш дебаркадер медленно сдвинулся с места, повинуясь движению воды или, может, ветра – в той степени, в которой ему позволяли швартовы. Сдвинулся вместе со всей вселенной, плавно закручиваясь, прошел короткий путь и затем остановился, встретив сопротивление натянувшихся канатов. Движение достаточно незначительное и в дневной суете практически незаметное – но теперь, в застывшей тишине ночи, и оно сумело сформировать даже в чем-то пронзительное и, честно сказать, довольно приятное чувство.
Лежа, по-прежнему, без движения, я дождался, когда все это повторится вновь, после чего встал на кровати и попытался выглянуть в расположенный почти под самым потолком иллюминатор. Увы, ничего я в нем толком не увидел (в ночной темноте едва угадывались очертания берега – и только). Соскочив на пол, я присел на койку и взглянул на Карину, безмятежно спавшую через проход от меня. Девушка лежала на боку, спиной ко мне, чуть поджав ноги и засунув под подушку правую руку. Мне показалось, я даже слышал ее посапывание. Недолго поразмышляв, я скользнул к ней под одеяло – и в этот момент дебаркадер опять поволокло.
– Мм?.. Ты не спишь?.. А?.. Что это… такое… с нами?..
– Ничего, – я провожу рукой по ее спинке, – мы отправляемся в плаванье… отваливаем от берега, затем по реке Свирь в Ладогу, оттуда Невою домой… машину придется оставить здесь…
Расслабленная со сна и слегка перегревшаяся, она прижимается ко мне велюровым своим телом.
– Ты хочешь… сейчас?..
Я начинаю, и оживший дебаркадер добавляет нам свои толчки, словно третий участник…
Мне нравится все это, нравится чувствовать, как просыпается тело женщины, как подчиняется моим движениям, как в какой-то момент, словно бы переступив невидимую черту, оно как бы впивается в меня, сжимает ногами все сильнее, сильнее, сильнее – и вдруг, разразившись коротким, чуть-хрипловатым, полувыдохом-полувскриком, отпускает меня, обмякнув.
Переводим дыхание.
– У?.. Ну, как?.. Ты кончила, что ли? (Опухший язык едва ворочается у меня во рту.)
– Ага!!! И ты тоже вместе со мной, да? Ми-илый…
Она прижимается ко мне вновь и начинает судорожно, радостно целовать.
– Так
