АБТУ РККА, «курс основной машины усвоен недостаточно твердо вследствие ограниченного времени»114. То, что квалификация комначсостава, прошедшего лишь ускоренный курс бронетанковых и автомобильных школ, недостаточна, подчеркивал (в конце 1937-го) и начальник автобронетанковых войск ОКДВА комбриг М.Д. Соломатин…
Вполне естественно и то, что квалификация комсостава из сверхсрочных младших командиров была еще хуже, чем у «ускоренников». Мало того, что сверхсрочники отличались еще более низким общеобразовательным уровнем, к ним, указывал в своем докладе от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевский, еще и предъявляли пониженные требования. «Дело с подготовкой лейтенантов из состава сверхсрочников», подчеркивал маршал, все еще обстоит «плохо»115. Характерна разница в квалификации лейтенантов-артиллеристов, служивших к октябрю 1936 г. в 37-й стрелковой дивизии БВО: если из тех, кто окончил нормальные школы, правила стрельбы нетвердо усвоила лишь часть, то из бывших сверхсрочников – все. То же самое отмечал и майор Н.А. Клич из УБП РККА, проверявший в июле 1936 г. 33-й артиллерийский полк 33-й стрелковой дивизии того же округа: «Теоретическая подготовка лейтенантов, окончивших окружные курсы комсостава, неудовлетворительна»116…
Что до бывших одногодичников, то, с одной стороны, высокий уровень общего образования облегчал им приобретение должной командирской квалификации, и многими из необходимых командиру умений и навыков они владели даже лучше выпускников «нормальных школ». «[…] В практической службе, в навыках стрельбы, в конной подготовке мы им намного уступали, – вспоминал о командирах из одногодичников И.А. Толконюк, выпущенный в декабре 1936 г. из 1-й Киевской артиллерийской школы в 74-й артиллерийский полк 74-й стрелковой дивизии СКВО. – […] Большинство из них было подлинными мастерами артиллерийского дела, подтверждением этому может служить, к примеру, выходец из одногодичников лейтенант Г. Полуместный. Выскочит он, скажем, при перемещении батареи, на высотку верхом на коне, бросит взгляд в сторону огневой позиции и на еле заметную впереди цель – и исходные данные для открытия огня готовы. Он это делал, не пользуясь ни картой, ни компасом, ни биноклем; буквально с хода подавал команды и вел пристрелку цели по наблюдениям знаков разрывов с невероятной точностью. […] Оказывается, по четкости тех или иных деталей местных предметов он безошибочно глазомерно определял расстояние до цели и огневой позиции, углы измерял по насечке делений угломера на нижнем срезе козырька фуражки, незаметной постороннему глазу; насечка ему заменяла бинокль. Вычисление исходных данных для стрельбы такой виртуоз производил устно с помощью выработанных практикой мнемонических правил. Одногодичники вначале превосходили нас и в вопросах полной подготовки данных, где использовались топокарты, планшеты, специальные масштабные линейки, циркули-измерители, брысовские целлулоидные артиллерийские круги и таблицы логарифмов. […] Но через три-четыре месяца командирской учебы многие из нас не
