звание комбрига, комдива, комкора, командарма 2-го или 1-го ранга и Маршала Советского Союза или, с мая 1940 г., генеральское) – к высшему.
Та категория военнослужащих, которая в дореволюционной России именовалась унтер-офицерами, а с июля 1943 г. именуется в нашей стране сержантами (сержантским составом), в 1924-м – сентябре 1935 г. называлась «младшим начальствующим составом», а с 26 сентября 1935 г. по июль 1943 г. – «младшим командным и начальствующим составом».
Мы будем именовать ее младшим комсоставом (младшим командным составом, младшими командирами) и лишь в отдельных случаях – младшим комначсоставом. Ведь подавляющее большинство военнослужащих этой категории, оказывающихся в поле нашего зрения, занимало именно командные должности (командира отделения и помощника командира взвода).
И, наконец, напомним конкретные выводы, сделанные нами в результате анализа состояния боевой выучки РККА в 1935 – первой половине 1937 г. Ведь именно ситуацию, охарактеризованную этими выводами, нам предстоит объяснить в этой книге.
Выводы эти таковы8.
О «предрепрессионной» Красной Армии нельзя судить по достижениям советских военных теоретиков начала 30-х гг. Знаменитая теория глубокой операции и концепция «глубокого боя» действительно отражали природу и требования современной войны – но реализовать эту теорию и эту концепцию на практике, воплотить их в жизнь РККА даже к концу эпохи М.Н. Тухачевского, И.Э. Якира и И.П. Уборевича (то есть к середине 1937 г.) была не в состоянии. Причиной тому была слабая выучка тех, кто воплощает военные теории в жизнь — командиров, штабов и войск.
Начать с того, что у основной массы комсостава «предрепрессионной» РККА отсутствовало современное, соответствующее высокодинамичному характеру боевых действий 30-х гг., этой «войны моторов», оперативно-тактическое мышление – тяготеющее к решительному маневру, к действиям во фланг и тыл противника и неразрывно связанное с проявлением разумной инициативы, с использованием малейшей возможности для того, чтобы навязать противнику свою волю. Необходимость выработки такого мышления подчеркивалась на каждом шагу – но на практике командиры, по меньшей мере тактического звена, и в 35-м, и в 36-м, и в первой половине 37-го, как правило, действовали в бою, не прибегая к смелому маневру, к охватам и обходам, не проявляли инициативы.
В итоге наступательный бой, как правило, выливался у них во фронтальное столкновение – не только излишне кровопролитное по сравнению с действиями во фланг и тыл, но и не приводившее к уничтожению противника (а лишь к его оттеснению – провоцировавшему, в свою очередь, все новые и новые фронтальные столкновения…). При подобном ведении боя должна была забуксовать и состоявшая из боев операция – в том числе и глубокая.
Отсутствие современного оперативно-тактического мышления проявлялось и в фактическом игнорировании основной массой комсостава «дорепрессионной» РККА еще одного требования «войны
