не хотите?
Она взглянула на меня с некоторым испугом. Но затем благодарно, как ребенок, кивнула и спросила в свой черед:
– У вас никаких нет дел?
– Какие здесь дела? В Каннах вы ни разу не купались за эти дни?
– Один раз, вечером. Вода была… не то чтобы очень теплая.
– Должна быть теплая… Это от течений зависит, от погоды. В разные дни по-разному. В районе Кап-Ферра уже были когда-нибудь?
– Не-а.
– Можно туда поехать. Это выше по побережью, в сторону Италии. Там есть бухты, спокойные пляжи. Не думаю, что людно… Позавтракаем, я поговорю с хозяевами, и можно ехать… Я знаю бухту с красивым названием, – добавил я. – В переводе значит Муравьиная.
– Правда красиво. Поехали, – одобрила она. – Я буду рада, вы же знаете.
Все автостоянки, расположенные рядом с небольшим портом и пляжами, оказались битком переполненными. Это был плохой знак. На пляже могло оказаться людно.
По тесным жарким улочкам приморского поселка Больё пришлось петлять еще несколько минут. Безрезультатно. Мест для парковки не было и здесь. Продолжать кататься по улочкам при таком солнцепеке уже не было сил. Я уткнул «ягуар» капотом в палисадник, на подъезде к чужим воротам, в надежде, что вилла не принадлежит каким-нибудь обидчивому нуворишу, как нередко случалось в здешних краях, которые чуть что вызывают эвакуатор. Однако минуту спустя, увидев на соседней улочке наряд полицейских на велосипедах, я решил запарковаться как следует, чтобы мы не оказались позднее без машины. Вот тогда уж приключений точно не оберешься. Сегодня это было бы совсем некстати.
Высадив Элен с пляжными вещами перед скамейкой, я попросил ее подождать здесь несколько минут. Машину мне удалось оставить не так далеко, но уже за чертой Больё. Я вернулся пешком только минут через двадцать.
Мы прошли в самый конец полукругом открывающегося пляжа. Я предложил остановиться около островка с выгоревшей травой, в тени зарослей. Побросав пожитки на песок, сероватый и перемешанный с крошевом ракушек, я расстелил полотенца и сел на песок, не раздеваясь.
Лучше было дать ей возможность адаптироваться, побыть одной. И я решил сходить взглянуть на новостройки, видневшиеся за деревьями, которых раньше здесь не было. Я пообещал скоро вернуться и направился через пляж к порту…
Когда через четверть часа я вернулся, Элен сидела на полотенце в одном светленьком бикини, прикрывая плечи футболкой, в панаме и в черных очках. Она смотрела на меня немного умоляюще.
Чтобы помочь ей, да и себе тоже, избавиться от неловкости, я скинул с себя поло и, оставшись в одних джинсах, босяком, стал болтать о чем попало – о юге, о своих многолетних паломничествах в эти места и еще, кажется, о Бретани, которую в первые годы жизни во Франции я ценил больше, чем Лазурный берег; Бретань в то время еще не успела превратиться в сплошной морской курорт, а на диких пляжах глаза не мозолил зеленый «салат», как сегодня, из тухнущих водорослей.
У нее была правильная фигура, немного угловатое тело с приподнятыми
