было много. Я чувствовала себя в этой квартире одиноко.
Когда–то эти апартаменты подарил мне отец, в честь моего восемнадцатилетия. Он не спрашивал меня, нужна ли мне такая квартира. Просто сделал это. Устроил сюрприз, а я ненавижу сюрпризы больше всего в этой жизни. Это лишний раз доказывало то, что Томас не знал меня. Я с детства боялась темноты, а в такой большой квартире мои страхи лишь усиливались. Мне казалось, что я слышу звуки или вижу тени. Все это было лишь игрой моего воображения, но спокойнее не становилось.
Однако в этой квартире были и плюсы. Мне нравился вид из окна на Статую Свободы и залив Аппер-Бэй. Кроме того, я хотела бороться со своими страхами, а не поддаваться им. Поэтому не собиралась ничего менять, я была взрослой девочкой, давно выросшей из своих детских штанишек.
Открыв ключом дверь, я пропустила Барбару вперед и собиралась уже войти в квартиру, но замерла, почувствовав на себе чей–то настойчивый прожигающий взгляд. Еще не обернувшись, я уже знала кто это. В воздухе витал запах отвратительнейших духов с лилией. Ненавижу Лилии. Парфюмом в базе которого были лилии, пользовался только один человек – моя пожилая соседка миссис Скотт.
Обернувшись с самой милой улыбкой из своего арсенала, я кивнула старухе.
– Добрый вечер, Дороти.
Женщина, одетая в твидовый фиолетовый костюм, в тон ему круглую шляпку, и с полоской черного жемчуга на шее, скривила губы. Одной рукой она опиралась на черную трость, а другой вцепилась в кольцо с поводком, удерживающим вредного фокстерьера. По всей видимости, старушка собиралась на вечернюю прогулку со своей собакой.
Стоп.
Какая прогулка?
Сейчас же три часа ночи.
У этой женщины точно проблемы с головой. Хотя если подумать, мы с подругой ведь тоже не в кроватях.
Собака тихо, но грозно рычала на меня. А я с плохо скрываемым отвращением, поглядывала на наглую страшную морду, угрожающую вцепиться в мои щиколотки.
Я давно смирилась с тем, что не ладила с братьями меньшими. И даже приняла тот факт, что вредный фокстерьер будет терроризировать меня еще ближайшие лет десять. И мне совсем не было стыдно за то, что заехав в новую квартиру, я первым делом спустилась на ресепшн и нажаловалась консьержу на старушку, которая не в состоянии была контролировать своего четвероногого питомца.
В тот день меня укусили за ногу, и я просто не могла спустить это с рук. Дороти даже не извинилась передо мной за поведение своего «фоксика», а после доноса, миссис Скотт затаила обиду вселенского масштаба, и при каждом удобном случае не упускала возможности как-нибудь уколоть меня.
Старуха еще несколько секунд смотрела на меня. В глазах ее проскользнули безграничное высокомерие и неприязнь. Дороти сморщила нос, словно от меня плохо пахло. В этом была некая ирония. Миссис Скотт, пользующаяся отвратительными духами с запахом лилий, раньше работала парфюмером, и была весьма успешна. Либо с годами ее хватка и нюх растеряли навык, либо всему виной отвратительнейший вкус старухи.
Проигнорировав
