Голые деревья, понурое, вечно плачущее небо, осенний сумрак и грязь… Всё это наводило на меня тоску, которая только усиливалась от мысли, что сегодняшним вечером я окажусь дома.
С бабушкой у меня всегда были отличные отношения. Она любила и баловала меня. Не помню, чтобы когда-то шлёпала или сильно ругала, разве только за совсем отчаянные поступки, вроде разбития её любимой вазы или потери недавно купленной золотой цепочки. Большую часть детства я провела именно с ней, она водила меня в садик и начальную школу, и она же забирала после занятий. Мама в это время активно строила свою личную жизнь, искала новых ухажёров и ненавидела весь мир за то, что эта её жизнь шла в разрез с планами, которые она усиленно рисовала у себя в голове.
Мама не поняла меня, когда я лишилась комнаты в общежитии. Не поняла и не поверила. От того я и отложила поездку домой на целых полтора месяца, боясь наткнуться на её кислую физиономию и вечно недовольный взгляд.
– Естественно тебе это подстроили! Естественно! – кричала она в трубку, когда я рассказала им с бабушкой о своей беде. – А как иначе? Я ничего другого и не ждала. Ты никогда не умела решать проблемы. Никогда! И парень наверняка был твой. Если накосячила, так хотя бы имей совесть признаться. Сначала экзамен завалила и без стипендии осталась, теперь к тебе парни в окно лезут. Дальше что? В подоле принесёшь? У меня лишних денег нет, поэтому хоть на коленках ползай перед комендантом, но сделай так, чтобы тебя оставили…
Ни меня, ни маму тогда надолго не хватило. Не помню, кто отключился первым. Я сидела в ступоре и знала только одно: как бы мне ни было плохо, никогда и ни при каких обстоятельствах я больше не приду к ней за помощью. Я не приду к женщине, которая не только не поддержала и не поверила мне в трудный момент, но и сделала ещё больнее, чем было.
Бабушка в тот день перезвонила мне через полчаса. Видимо, выжидала время, чтобы я успокоилась. Сказала просто и легко, как говорила всегда, когда видела меня плачущей.
– В голову не бери. Всё перемелется. Ищи комнату. У меня есть кой-какие сбережения. Я пенсию не трачу. Так что справимся – не переживай!
Её голос звучал мягко и ласково и совершенно не походил на мамин:
Помню, как-то раз то ли на уроке литературы, то ли на каком-то празднике наша классная, Анна Вячеславовна, заявила, что мама – это самый лучший друг любого ребёнка. Мне тогда едва исполнилось двенадцать, и, не удержавшись, я фыркнула, громко так на весь кабинет – даже несколько одноклассников обернулось, а Анна Вячеславовна осуждающе покачала головой. В глубине души я чувствовала, что поступила плохо, но отреагировать иначе не могла: моим самым лучшим другом являлась бабушка. С мамой в те годы мы ещё не враждовали, но и тогда назвать наши отношения тёплыми можно было только с большой натяжкой.
Она словно держала на меня какую-то обиду, но какую именно никогда не говорила, хотя регулярно колола шпильками в виде недовольств и упрёков. Я хорошо училась в школе, занятия не прогуливала, домашние задания выполняла сама да и на уроки не опаздывала, но всё равно была плохой. Что бы
