я.
– И это при твоем-то росте, – снова засмеялся он.
– Ну раньше было сорок пять, я чувствовала себя комфортнее, – надулась я.
– Ты и сейчас прекрасно выглядишь, – дернул он бровью.
– Спасибо, – смутилась я и стала поедать листья салата с тарелки. – Стоп, – резко обернулась я на него, – ты мне что, зубы заговариваешь? – Догадалась я, с чего вдруг он стал таком разговорчивый.
– Не то, чтобы особо, я искренне сделал тебе комплимент, но, в целом, да, – закатил он глаза.
– Быстро рассказывай про себя, – ткнула я в него пальцем.
Дилан снова расхохотался и выставил руки вперед.
– Все, все, сдаюсь, – смеялся он, а я любовалась его смехом.
– Ну, – давила я, поглощая еду, так как была голодной.
– Как ты знаешь, я был хоккеистом, – колупался Дилан в тарелке без особого энтузиазма, хотя еще секунду назад с удовольствием уплетал тако. – Мы с друзьями в свое время были лучшими в своей возрастной группе, так что нас четверых взяли играть за юниорскую сборную страны, – положил он кусок мяса в рот.
– И? – Не скрывала я своего восхищения. Это ж было так круто – играть за сборную страны.
– И мы выиграли, стали чемпионами мира среди юниоров, – тяжело вздохнул он. – Нам как раз по шестнадцать исполнилось, мы получили хорошие гонорары, ну и так как в тот момент, – подчеркнул он, – никто из нас в деньгах не нуждался, мягко говоря, то на гонорары мы купили одинаковые часы с друзьями и сделали надписи, – снял он свои Филип Патек и показал мне корпус, где на обратной стороне виднелась надпись: «команда навсегда Д.А.Р.К.»
– Д – это Дилан? – Посмотрела я на него.
– Да, мы с первого дня вместе играем, давно дружим, – взял он часы и снова надел их на руку.
– А что значит, «не нуждались в деньгах»? – Поинтересовалась я.
– Ну… во-первых, я сам уже тогда хорошо зарабатывал, во-вторых, родители богатые, – пояснил он, но стал очень напряженным.
– А где ты жил? – Спросила я.
– В Лос-Анжелесе на Беверли Хилс, – поднял он на меня взгляд.
– Где? – Выдохнула я, понимая, о каких деньгах идет речь.
– И водил я как раз Ламборджини, – горько усмехнулся он, стрельнув в меня глазами.
Я открыла рот от изумления.
– Но почему сейчас ты здесь? – Не унималась я.
– Давай я тебя шокировать буду постепенно, ладно? – Выпрямился он и положил подбородок на скрещенные пальцы, поставив руки на локти. – Давай теперь твой душевный эксгибиционизм, – улыбнулся он, но его глаза оставалась грустными.
– Ну… меня бросила мама, она всю жизнь изменяла папа, а когда мне было тринадцать подцепила какого-то более молодого и богатого мужика и жила на две семьи, пока не забеременела от того чувака. Так что у меня есть брат, которого я никогда не видела. А мама ненавидит меня за то, что ей пришлось возиться со мной, пока я лежала в больнице, вместо того, чтобы заниматься
