коряга. Ныряем?
Мирон кивнул, и они с размаху плюхнулись в воду.
Оказалось, что стоять по колено в ледяной воде, и бултыхаться в ней же с головой – две большие разницы.
Дыхание спёрло. В уши будто забили по здоровенному гвоздю. Но тело он перестал чувствовать почти сразу…
Коряга была сучковатая – что давало возможность хорошенько зацепиться. Но стоило чуть изменить положение, как её начинало крутить в воде, так что, пока нашли равновесие, их обоих окунуло несколько раз с головой.
Батареи, предусмотрительно засунутые в закрытые на замки карманы, тянули ко дну. Башмаки – тоже, но почему-то там, на берегу, ни ему, ни Виталику не пришло в голову разуться.
Итак, задача: скорость реки – примерно четыре метра в секунду, – думал Мирон, леденеющими руками хватаясь за сучки на коряге. – Вопрос: через сколько километров мы окочуримся?
– Вит, ты здесь? – позвал он. Собственный голос показался далёким эхом.
– Здесь, – донеслось другое эхо.
– Сколько еще продержишься?
– Не знаю. Минут пять…
Продержались почти час. Учитывая скорость течения и общее время… Километров пятнадцать – семнадцать, прикинул Мирон. Возможно, этого хватит. Если какому-то хитрожопому кочевнику не придёт в голову искать их вниз по течению…
Отпустив корягу, они какое-то время барахтались в поисках берега – луны и звёзд не было, небо было похоже на опрокинутый котёл с сажей, – а потом неожиданно выплыли на мелководье.
– Я же говорю, мы везучие, – голос Виталика осип, и то и дело давал петуха. – Еще чуть-чуть, и начинаются пороги. Слышишь грохот? – Там бы нас размолотило, как пластиковые стаканчики.
– Что-то ты раньше о порогах не говорил, – Мирон понял, что и его голос скачет, как на качелях.
– Я не предполагал, что мы доплывём. До них километров двадцать.
Значит, скорость течения была еще выше, чем я думал, – решил Мирон. – Но это к лучшему.
Они нашли относительно тихое место между двух валунов на берегу и достали батареи.
– Сейчас, – присев на корточки, Виталик пытался что-то делать, но его пальцы то и дело сводило судорогой. – Сейчас-сейчас…
– Не торопись, – Мирон попытался расслабиться. Но вместо того, чтобы расслабить мышцы живота, расслабил сфинктер… Горячая струя мочи, текущая внутри штанины – это было лучшее его переживание за всю ночь.
– Чёрт, ничего не выходит, – взвизгнул Виталик и поднялся. Опрокинул лицо к пустому небу… – У меня пальцы не гнутся.
– Давай, – Мирон протянул руки. – Давай сюда свои пальцы.
Пацан неуверенно поднял ладони, Мирон подхватил их своими, сжал, поднёс ко рту, и широко открыв рот, стал дышать.
– Чувствуешь? – спросил он через пару минут.
– Мурашки побежали.
– Тогда разомни и попробуй ещё раз.
Батареи
