не было. Кругом простирались болота да пустошь, и укрыться им всё равно было негде.
Дождь лил уже так долго, что молодого дракона на полном серьёзе заинтересовал вопрос, а не является ли этот бесконечный, безостановочный ливень ещё одной местной особенностью, наряду с пустынными болотами и трясинами?
Однако едва забрезжил рассвет, как дождь его удивил – взял и закончился. И местность удивила тоже. Пустынную болотистую местность вдруг сменил густой лес. По крайней мере, он казался густым на том расстоянии, на котором от него в данный момент находились усталые путники.
Вздохнув так, словно это не лошадь его везла, а он нёс её всю дорогу на своих плечах, Сигмар сполз на землю.
Лошадь и так не особо жаловала своего всем недовольного всадника, теперь же она ещё и жестоко оскорбилась и прониклась глубочайшим презрением к ворчливому двуногому.
Сигмар же был в слишком дурном расположении духа, чтобы уважать вообще чьи бы то ни было чувства. Тем более, чувства какой-то злобной и вздорной скотины, невзлюбившей его с первого взгляда!
Мало того, что ему запретили пользоваться своим именем, так ему, дракону, ещё и летать запретили! Дед, правда, пытался его успокоить, что это временная мера. Однако наученный горьким опытом Сигмар успокаиваться не спешил. Слишком хорошо он знал, насколько растяжимым может быть понятие «временности». Особенно применительно к его злосчастной судьбе. Из-за которой, собственно, и тащился он теперь, как какой-то обычный смертный, верхом на дохлой кляче…
– Фыррр! Фыррр! Иииии-го-го! – словно бы прочитав его мысли, не осталась в долгу и, очевидно, укрыла его ответным презрительно-уничижительным эпитетом на своём лошадином «дохлая кляча».
Сигмар посчитал ниже своего достоинства ввязываться в препирательства с собственным транспортным средством и потому проигнорировал язвительное фырканье и ехидное ржание не просто с гордым, но надменным видом.
И именно с этим видом он и обратился к своим спутникам.
– Как насчёт привала?
Вопрос был риторический. И если его спутники не хотели связываться с очень злым, очень голодным, очень усталым и к тому же до костей продрогшим драконом, то лучше бы им было сразу это понять.
К их счастью, и дед и верный дворецкий Сигмара оказались понятливыми. Так что кровопролития и сломанных носов удалось избежать. Потому что, если бы оба тут же согласно не закивали, он точно бы зарядил кому-нибудь из них в нос. Настолько точно, что его даже не волновали такие мелочи, как то, что оба его спутника всё ещё были верхом, а он уже спешился. Ради такого дела, еле волочащий ноги Сигмар даже подпрыгнул бы!
– Очень хорошая идея! – добродушно возвестил старый дракон, которого судя по его усталому виду, не меньше чем внука утомила длительная скачка. – Колин, ты стреножишь коней, я отвечаю за костёр и похлёбку, а ты, внук – за сбор хвороста, – как только перевёл дух, распределил он походные обязанности.
Порученное ему дело Сигмару
