от Соль, досталась куда более прозаичная сила. Но раз уж он способен лёгким движением руки изогнуть стальной рельс в форме масляного кренделька, как этим не воспользоваться? Сколько всего можно найти в целом поезде! Не только еду, но, может, и новую одежду, инструменты, лекарства… Конечно, риск был велик: выбираться так далеко от гор было очень опасно. Если попадёшься на глаза Совам… Глазами слепые легионеры, впрочем, не пользовались, но это не мешало им вселять ужас во всех жителей империи. Если попадёшься, пиши пропало. Страшно было представить, что грозит беглому эгеру, окажись он в руках имперских солдат. И всё же каждый житель деревни, особенно молодой, в какой-то момент уставал бояться. Сколько ещё лет им придётся просидеть взаперти? Когда тебе пятьдесят, смирение даётся без труда, но когда ты только-только вступил в обворожительную пьянящую пору молодости…
Именно поэтому Соль сейчас так сильно корила себя за то, что не смогла отправиться с товарищами. Она так усердно тренировалась, чтобы быть полезной при ограблении, что на само ограбление не осталось сил. Сейчас её подруга Сойка наверняка удирает прочь с награбленным и заливается своим острым, как еловые иголки, смехом. Кровь бурлит от страха и восторга, и она чувствует себя живой, как никогда… А Соль сидит здесь, отлично выспавшаяся, но пропустившая, пожалуй, самое весёлое событие в своей жизни.
– Встала наконец, соня! – Входная дверь распахнулась, и Рыжий ввалился в дом как ни в чём не бывало. Соль любила его простодушие, но иногда оно бесило до зубовного скрежета.
– Рыжий, сколько раз тебе говорить?! Стучаться не учили?!
– Все свои же, вредина. – Парень вразвалку подошёл к кровати и потрепал Соль по волосам. Она недовольно зашипела и бросилась приглаживать и без того непослушные пшеничные кудри.
– А если я неодета?!
– Ну хоть где-то посмотрю на голую девчонку, – хохотнул Рыжий. – Хотя на что там смотреть…
Он состроил тоскливую мину, устремив взгляд на грудную клетку Соль. Под острыми ключицами между по-мальчишески угловатых плеч виднелся лишь слабый намёк на выпуклость, но даже его скрадывала плотная ткань рубахи.
– Идиот, – буркнула Соль.
Рыжий в это время подошёл к окну и прикрыл ставни. На фоне его массивных полных рук всё вокруг казалось игрушечным.
– Ты чего окна-то нараспашку оставила? Вечереет уже, а у тебя тут свечей как на маяке.
Каждая секунда жизни вольного – игра на выживание. Бесконечные правила, нарушив которые можно обречь себя и других на смерть. Или, что хуже, на попадание на Храмовый Остров. Все жители деревни в горах были убеждены, что лучше уж умереть, чем оказаться запертым среди холодных стен, словно ты человек второго сорта. Поэтому окна вечерами было строго наказано закрывать, чтобы с дорог у подножия нельзя было разглядеть свет среди деревьев. Вольные эгеры поселились в старой шахтёрской деревеньке,
