style="font-size:15px;"> – Семерых? – спросил Фитц.
– Семерых, – подтвердил Ник.
– За тридцать лет? Вы живете вот так, и… семерых? Всего семерых?
Ник откинулся на спинку стула и чуть улыбнулся Фитцу:
– Не так уж и мало.
– Да он совсем из ума выжил, – заявил Фитц, когда мы оказались на улице.
– Угу, – согласился я. – А еще он помогает людям.
Фитц насупился и ускорил шаг, чтобы скорее оказаться за пределами владений Повелителей. Несколько кварталов он молчал, явно погруженный в свои мысли. Наконец он поднял взгляд:
– Вы еще здесь?
– Угу.
– Ладно. Я вам помог? Давайте платите.
– Хорошо, – согласился я. – На следующем перекрестке сверни направо.
– Зачем?
– Чтобы я смог познакомить тебя с тем, кто может помочь.
Фитц возмущенно шмыгнул носом:
– Вы ведь не из тех, кому нравится просто, прямо отвечать на вопрос.
– Не то что не нравится. Просто у меня так лучше получается.
Фитц фыркнул:
– А этот, к кому мы идем, тоже не дурак выпить?
– Нет. Этот трезв как священник.
– Ну хоть так, – вздохнул Фитц и зашагал дальше.
– Да вы шутите, – сказал Фитц.
Мы стояли перед церковью Святой Марии Всех Ангелов. Хотя называть это здание церковью – все равно что обозвать озеро Мичиган прорубью для купания. Этот храм огромен, занимает целый городской квартал и является одним из архитектурных достопримечательностей Чикаго. Великолепная постройка, настоящий образец готического искусства, красивая как снаружи, так и внутри. А еще церковь Святой Марии часто служит убежищем для людей с такими проблемами, с какими столкнулся Фитц.
Сам же мальчишка к этому времени имел довольно неважный вид. Мы одолели за вечер изрядное расстояние, и, хотя мороз вроде немного поубавился, воздух все равно оставался холодным, так что даже несколько слоев одежды с чужого плеча не слишком-то защищали Фитца. Уличной детворе вообще плохо приходится зимой – их недокормленные тела быстро теряют тепло. Конечно, отчасти с этим помогала бороться закалка, но Фитц здорово устал, а еще я вспомнил, что он, возможно, не ел с нашей прошлой встречи минувшим утром.
Он стоял, крепко обхватив себя руками, дрожа, но все же пытаясь делать вид, что все в порядке. Зубы у него, правда, все равно стучали, как кастаньеты.
– Тут живет один мой знакомый, – сказал я. – Зайди с черного входа и стучи, пока тебе не откроют. Спроси отца Фортхилла.
Фитц скептически скривился:
– Что он для меня сделает?
– Для начала даст тебе теплое одеяло и горячей еды. Послушай, парень, я предлагаю здесь тебе лучшее. Фортхилл – порядочный человек. Потому он так и поступит.
Фитц скрежетнул зубами:
– Это не поможет мне отнять пушки. Без них я не смогу вернуться.
