двадцать.
Оля серьезно пересмотрела бюджет, ограничив себя в маленьких радостях. Расходы они по прежнему делили пополам. Ну, почти все. Оле казалось унизительным каждый раз предъявлять Паше чек, когда она заходила в магазин за хлебом, яйцами, стиральным порошком или чем-то еще. Поэтому она брала на себя мелкие повседневные расходы, которые на самом деле выливались за месяц в приличную сумму. Оля считала себя практически женой Паши, несмотря на то, что тот не спешил делать ей предложение и вообще о браке отзывался исключительно негативно. Но раз они семья, то это больше не только ее деньги.
Тем более с деньгами становилось все лучше и лучше. Оля успешно защитилась, получила диплом. На выпускной, правда, не пошла, пожалела денег. Но вскоре из-за более частых смен ее заработок вырос и сравнялся с Пашиным.
Теперь она откладывала большую часть доходов, потихоньку скапливая на банковском счету небольшой запас денег. Так сказать, на общие цели. Даже несмотря на “пополам”.
Но если крупные расходы они делили пополам, как договорились, то вот быт пополам делить Паша категорически отказывался, ссылаясь на традиции предков и в частности их собственных родителей. С этим было не поспорить – и Пашин, и Олин отец делали по дому исключительно мужскую работу, невзирая на то, что краны текли раз в пару лет, а сытный обед и ужин было нужно подавать ежедневно.
В общем, Оля жила, как живут многие молодые девушки в отношениях: работала, а после работы спешила домой, где свободное время посвящала созданию уюта, готовке еды и благополучию семейной атмосферы.
Оля узнала, что ее отец вернулся к матери, даже пить почти бросил – здоровье больше не позволяло. Мать простила и приняла обратно блудного мужа. Оля поначалу не одобряла маминого решения, а потом смирилась. Все же мама хоть не одна.
Мама, в свою очередь, не одобряла Олиного решения съехаться с Пашей. Вернее, одобряла, но считала, что со свадьбой затягивать не стоит.
– А когда вы поженитесь? – спрашивала мама при каждом звонке.
– Мы… – выдыхала Оля, не зная, что ответить, и врала: – Мы пока не думали об этом.
– А когда подумаете? – не отступала мама.
– Наверное, рано еще…
– Чего тянуть? – возмущалась мама. – Вы уже вместе сколько? Два года, чего тут думать. Или женитесь, или разбегайтесь, другого мужика ищи.
Оле иногда хотелось, чтобы мама обрушила свой пыл на кандидата в зятья, но одновременно она боялась, что Паша обидится и уйдет.
– А если ребенок будет? – гнула свою линию мама. – Будешь мамой-одиночкой? В загс с пузом потащишь его, чтобы все этот позор видели?
Пока что их маленькой семье родительство не грозило: хоть Паша и не любил заниматься вопросами контрацепции, он не горел желанием заводить ребенка и рушить налаженный быт их удобной жизни.
– Мам, сейчас это не позор, – тушевалась Оля. – Сейчас другие времена.
– Ой, другие, я тебя умоляю, –
