сидел на деревянном школьном стульчике, второй поставив перед собой в качестве стола, и что-то писал в толстой тетрадке. Из соседней раздевалки доносился гул голосов. Тренировка только что закончилась, ученики переодевались, чтобы идти домой. Одевшись, каждый из них заглядывал в дверь, аккуратно отодвинув верзилу Горшкова, и говорил сэнсэю:
– Спасибо за тренировку, Даниил Алексеевич! До свидания!
– Ну, мы же это… Тоже школьники. Только бывшие… – пробубнил Мальков немного растерянно. Он совершенно не знал, как вести себя с Коршунковым. Уверенность молодого педагога в себе в сочетании с его спокойной вежливостью вгоняла Миньку в некий ступор. Наглая, циничная маска, которую он носил так давно, что она уже почти приросла к коже, спадала с него, открывая истинное лицо – лицо предельно неуверенного в себе, даже несколько трусоватого человека с крайне ограниченным кругозором и микроскопическим жизненным опытом.
– Возьмите, тренер, а? – поддержал приятеля Лёха гнусаво, почти жалобно. – Всё нормально будет. Мы стараться будем. В натуре! – добавил он в конце для пущей убедительности.
Коршунков засмеялся. Он закрыл тетрадку и поглядел на своих недавних «обидчиков» дружелюбно и весело.
– Ну если «в натуре»… Так. Тренировки – два раза в неделю, по вторникам и четвергам. В шесть. Не опаздывать. Форма спортивная – обязательно. В зале ходим исключительно босиком. Разуваться при входе – обязательно! Увижу, что шастает кто по залу в уличной обуви, – заставлю мыть пол. Плюс сто штрафных отжиманий. Да, про мытьё полов! Пол ученики моют по очереди. Следующий в очереди – ты!
И тренер уверенно ткнул пальцем в Малькова.
– Гы-гы-гы… – довольно загоготал за спиной Миньки Горшков.
– Чо ты ржёшь?! – злобно огрызнулся Мальков на приятеля. – Тренер, а чо я-то?
– Меня зовут Даниил Алексеевич. Тебя что-то не устраивает? – в голосе Коршункова почувствовались металлические нотки.
– Помою, – буркнул «главарь банды», опустив глаза в пол.
– Тогда до вторника. До свидания!
И вот четыре дня спустя ровно в шесть трое хулиганов уже стояли перед строем, привычно пряча внутреннюю неуверенность за нагловатыми улыбками. А Коршунков говорил, обращаясь ко всем своим ученикам:
– Ребята, у нас трое новеньких. Они вам, наверное, уже хорошо известны…
По лицам доброй половины учеников проползла серая тень недовольства. Троица была им всем слишком хорошо известна. Хорошо, да не по-хорошему.
– Новенькие – люди взрослые, но их путь в карате только начинается. Многого они могут не уметь и не знать. Вы, ребята, должны поддержать новичков, помочь им…
Говорил Даниил Алексеевич тихо, но каждое его слово отчётливо слышалось даже в самом отдалённом уголке спортзала. Если бы какой мухе пришла в её мушиную голову неумная мысль пролететь над строем, жужжание, наверное,
