молчал, и это молчание давило на плечи каменной плитой.
Наверное, дикая марена на меня все еще действовала – туманила разум. Именно из-за яда в голове родилась совершенно безумная мысль, но если я не попробую, то точно пожалею.
– Могу я узнать хотя бы имя своего палача?
Так, что там надо делать? Взмахнуть ресницами, а потом печально опустить взгляд? Смириться, вздохнуть. Бедная я, бедная. Неужели у тебя поднимется рука на меня, такую?
Надеюсь, получилось не слишком топорно. Никогда в жизни не пыталась никого соблазнить, но раз подкуп не удался, придется рискнуть.
– Решила проклясть меня напоследок? – он снова провел большим пальцем по кромке остро заточенного лезвия, и я мысленно пожелала ему порезаться. А лучше всю руку оттяпать.
– Может, я просто хочу знать, как тебя зовут.
Он молчал некоторое время, глядя мне за спину, а потом коротко выдохнул:
– Меня зовут Фрид.
Имя зазвенело, как осколок стекла, царапнуло что-то внутри. Я прикрыла глаза, удивленная этими ощущениями, но скрип сапог вырвал из оцепенения.
Он снова стоял близко. Слишком близко.
– Просто имя? – усмехнулась. Неужели простолюдин? – Из какого ты рода? Как зовут твоего отца?
– Не имеет значения.
Вот как? Ну ладно.
– Скажи мне, Фрид, зачем тебе моя смерть? Зачем мое сердце?
Не нужно молчать. Надо говорить, задавать вопросы – все, что угодно. Надо его отвлечь.
– И какому богу ты служишь?
Я слышала, что на юге некоторые племена еще не отошли от человеческих жертвоприношений. Надеюсь, этот не из них.
– Это не важно.
Неразговорчивый какой! Повезло так повезло. Легче с куском льда договориться.
– Важно! – я начинала дрожать не столько от холода, сколько от рвущегося наружу страха, который всеми силами пыталась задавить. – Мне важно знать, за что я умру и почему ты выбрал именно меня.
Твердили, что я слишком горяча для северянки, и сейчас в голове будто пламя вспыхнуло, выжигая остатки здравого смысла. Еще не полностью восстановив силы, я дернулась, попытавшись вцепиться в южанина, но позорно завалилась вперед.
Чужие руки подхватили и не дали упасть, когда я уже была готова поцеловать каменную плиту. Я оказалась распластана на груди этого мерзавца, вцепилась скрюченными пальцами в мех на плечах – отодвинуться, оттолкнуть! И все же не похож он на бездумного убийцу. В глазах нет того отупения и жажды, что в последнее время случалось видеть слишком часто.
Пальцы врага сжимали мои локти, нож он успел закрепить на поясе. Вот бы потянуться и схватить, полоснуть по горлу, пока не успел опомниться.
– Тихо. Успокойся, – произнес мягким шепотом. Так успокаивают домашний скот перед забоем.
Неприятно чувствовать себя жертвенной овцой. Противный холодок расползался по венам с каждым биением сердца. Тело все еще было слабым, и мне не
