и войн вроде той, что была с валанийцами семьдесят лет назад, прятали в укромных местах.
– Буду весьма польщён, – согласился попаданец принять подарок. – Спасибо.
Жадным, глупым и завистливым людям Олег никогда не доверял, а новый псковский вассал умудрялся сочетать в себе сразу все три эти плохие качества, но в данный момент – император чувствовал – благодарность Дейрима была, что называется, от души.
– Государь, – в открывшемся дверном проёме появилась полковник Нирма. – Всё готово.
Баронесса Чеппин вновь проявила себя талантливым организатором. Не прошло и получаса после завершения церемонии вассальной присяги, как в том же центральном зале уже были накрыты столы для торжественного обеда, а оркестр играл замечательную музыку, в основном вальсы, хотя танцы планировались только вечером.
«Амурские волны», «Метель», «На сопках Маньчжурии» и прочие музыкальные композиции звучали в зале достаточно громко, так что приглашённым на обед фларгийским гостям и псковским сановникам было не до разговоров – и оркестр увлекал, и голосовые связки напрягать не хотелось.
Через полтора часа, когда все насытились, император пригласил своего нового вассала осмотреть Псков.
Одним из любимых мест императора являлся парк «Сокольники», куда он частенько отправлялся «Прыжком» просто побродить и поразмышлять. Это был специально оставленный в своём естественном виде, не ухоженный и не обустроенный участок соснового леса размерами в три четверти квадратного километра между Пстой и восточной стеной.
Если бы такой дикий парк находился в родном городе землянина, его наверняка бы облюбовали бомжи, алкаши и наркоманы, загадили бы в нём всё и замусорили. Но в Пскове, не без помощи комендатуры, кусок леса оставался почти в первозданном виде. Впрочем, как раз в Сокольники-то император короля Дейрима вести и не собирался. Имелись более впечатляющие достопримечательности.
– Ты заметил, что у него на лице зависти было больше, чем восторга? – спросила Уля у брата, вечером явившись в императорские апартаменты.
В это время Олег сидел в кресле своей гардеробной, скинув только камзол, и читал переданный ему дежурным секретарём анонимный донос на Армина. Казначей был абсолютным чемпионом по количеству направленных против него кляуз.
– Я насчёт Дейрима иллюзий никаких не питаю, Уля. – Попаданец порвал донос и отдал обрывки Моне. – Сожги, – приказал ей. – Но деваться нашему вассалу теперь некуда. Хотя да, присматривать за ним надо внимательнее. Сама-то как? Не утомилась от гостей?
– Разве можно устать от нашего города и от вида того, как им восхищаются другие? – тихо засмеялась Уля. – Там у тебя в приёмной дежурная телеграфистка топчется, – сообщила она.
Имперская канцелярия работала исправно, и никто, ни служащие секретариата с документами, ни связисты с телеграммами вечером тревожить государя по пустякам или текущим делам
