может, из танка. Мама опознала его по обуви. Вместе с сестрой они собрали его останки и через несколько часов, под обстрелом, похоронили в огороде. Они не были уверены, что выживут сами, главное для них было похоронить то, что осталось от Алана».
Мальвина Цхаврибова успела отправить дочку к родственникам во Владикавказ, сама не поехала. Через пару недель ей пора было рожать, на этот раз мальчика. Осколок снаряда попал в живот женщины и одновременно убил сразу двоих человек – мать и еще не родившегося ребенка. Их похоронили вдвоем в огороде их разрушенного дома.
Ночные обстрелы продолжались всю первую неделю августа, и встревоженные мужчины стягивались к штабам резервистов, где надеялись записаться в ополчение и получить оружие. Командиры записывали добровольцев, но выдачу оружия не начинали до последнего, рассчитывая на прекращение огня. Сами добровольцы были не так оптимистично настроены. Рассказывает Алан Кочиев: «Утром, часов в 8 (7 августа. – Ред.), я с друзьями и соседями двинулись в центр города, чтобы записаться в ополченцы. Штаб, в который мы попали, был на пересечении улицы Исакова и бывшей улицы Ленина, а ныне проспекта Алана Джиоева. Этот штаб был создан буквально за пару недель до начала военных действий. Мы пришли туда, глава этого штаба оказался нам знаком, и больших проблем с тем, чтобы записаться в отряд ополченцев, у нас не было. Но пришлось ждать целый день, пока нам выдали оружие.
Оружие сразу не выдавали, все-таки рассчитывали на то, что все это прекратится хотя бы днем. Но под вечер стало ясно, что обстрел города будет продолжаться, и стали выдавать оружие. Мы его буквально сами взяли.
Штаб находился в центре города, а склад с оружием на северной окраине города. Большой армейский склад Минобороны Южной Осетии, там было все, начиная с экипировки и заканчивая оружием. Мы пришли туда, никого не обнаружили, и пришлось взломать двери. Потом появился один из работников этого склада, который нас начал успокаивать: мол, сам выдам. В итоге мы объяснили, что нам надо, и он выдал, записав наши фамилии.
Нас было 14 человек: друзей и знакомых, практически выросших в одном дворе. Все отряды в Южной Осетии так формировались, это и спасло город. Самому младшему в нашем отряде было 16 лет».
Осетинские власти до последнего не хотели верить в агрессию. Поздно вечером накануне объявления войны перед добровольческими бригадами выступил президент республики Эдуард Кокойты, который обнадеживал добровольцев: скорее всего нападения не будет. А ведь лишь несколькими часами раньше тот же Кокойты рассказывал журналистам о колонне танков и самоходных артиллерийских установок, которые были замечены юго-осетинской разведкой, а также о более чем двух десятках установок залпового огня, развернутых в непосредственной близости от Цхинвала.
Событием, заставившим поверить в возможность мира, стало телеобращение президента Грузии Михаила Саакашвили к жителям Южной Осетии, прозвучавшее около семи
