встали вдоль стен, выбрали подходящие вкрапления и направили на них стихии, на которых специализировались. В минералы вонзились тонкие струйки огня, воды и ветра, лучи света и блестящие металлические иглы. В тот же миг галерея наполнилась едва слышным протяжным звоном, отдаленно напоминающим модулированный для человеческого уха ультразвук.
Звон этот не столько раздражал, сколько вселял тревогу, и оставаться с ним наедине было просто невыносимо. Чтобы хоть как-то отвлечься, я задал Алине давно интересующий вопрос:
– Все хотел спросить, а это подавление пси-связи – чем оно вызвано? Колдуном? Артефактом? Или неким техномагическим устройством?
– Чем угодно, – проворчала девушка, будто я сломал барельефы не из острой нужды, а просто по приколу. – Хоть одним, хоть другим, хоть третьим, хоть всем вместе взятым.
– Хм… – глотнул виски и почесал пальцем в ухе, чувствуя, что от комариного писка скоро сам завою, что мутант. – Есть идеи, как найти источник?
– Если б были – уже бы нашла.
– Слушайте, хватит дуться! Не я виноват в том, что происходит. Не я позвал этих чертовых британцев. Если и дальше собачиться, о победе можно забыть.
– Я вас не знаю, господин ректор. И в Петербурге вы прослыли не самой публичной персоной. Видимо потому, что вас прятала собственная семья. Я не знаю, о чем вы думаете, в кого верите и какие цели преследуете. Следовательно, не могу вам доверять. И работать сообща – тоже.
– Но я не сделал ничего, чтобы потерять ваше доверие.
– Да неужели? – ведьма в гневе обернулась. – А как же… о, Тьма! – ее глаза округлились, а ладони окутали темно-фиолетовые дымные черви. – На пол, живо!
Я запрокинул голову, и в этот миг с потолка спрыгнуло нечто, похожее на громадного лысого опоссума с шестью когтистыми лапами и полностью пастью крокодильих зубов. Тварь явно нацелилась вцепиться мне в лицо и прокусить макушку – с такими клыками череп треснул бы, как лесной орех. И если бы не своевременное вмешательство магистра, мое путешествие в подземелье закончилось бы на первом же ярусе.
Но черви растянулись в длинные жгуты, обхватили мутанта и сдавили что есть сил, буквально выжав сморщенную тушку прямо мне на голову. Матерясь и чертыхаясь от попавшей за воротник требухи, я вскочил и хотел спрятаться за колонной, однако поскользнулся на выпавших из гадины кишках и грохнулся на спину.
Тут же сверху сорвался еще один уродец в попытке закончить то, что начал сородич. Как оказалось, обрушение барельефа вскрыло широкие ходы под потолком, где твари устроили себе лежки поблизости от залежей манорода – своеобразные солярии, где и загорали на радость мутагенам.
Меж ходами словно бусины зияли крупные чашеобразные камеры, забитые «крысами» сверху донизу. Их складчатые белесые тельца непрерывно шевелились, напоминая опарышей в ранах от дроби, и один только взгляд на эту мерзость чуть не вызвал приступ тошноты.
