игра была детям знакома. На правах младшей первой всегда отгадывала дочурка. Насупив брови, постаралась сделать лицо серьёзным и тронула левую руку.
– В этой!
Посмотрела папе в глаза, угадала ли? Николай улыбнулся милашке.
– Конечно, угадала! Держи.
Из-за спины появились две упаковки шоколадных батончиков.
– И тебе, Павлуша, подарок.
И сыну досталось два сникерса. Паша был раздосадован, ему не пришлось угадывать.
– Так нечестно…
Отец понял промашку и сразу отвлёк малыша:
– Павлуша, а про маму мы забыли. В какой руке ей будет подарок, как ты, Паша, думаешь?
Теперь серьёзным стало личико сына.
– Папочка, подарок маме в портфеле, у тебя ведь руки свободны.
Николай рассмеялся, посмотрел на Ольгу, потрепал сына по вихрастой головке.
– Умничка! Весь в меня, всё понимает. Конечно, в портфеле…
Младшее поколение с весёлым смехом убежало к себе. Николай снял плащ, влез в домашние тапочки, обнял жену, чмокнул в щёку.
Пахнуло спиртным.
Ольга насторожилась:
– Что за праздник? С кем отмечал? Дети тебя вроде как по телевизору…
Николай перебил:
– Всё расскажу. Покормишь? Слона бы съел.
Ольга махнула рукой в сторону ванной комнаты, дескать, руки мой.
Через пару минут муж с загадочной улыбкой сидел за кухонным столом, на коленях портфель. Ольга присела рядом.
– Ладно. Показывай, что за дефицит в портфеле.
Улыбка сползла с лица мужа.
– Вот так всегда, всю торжественность момента разрушила. Так и быть, принимай.
Из портфеля на стол легли: несколько банок консервов, в том числе две банки красной икры, маслины, оливки, два лимона, упаковка рыбы. По запаху Ольга поняла: это копчёная скумбрия. Невольно сглотнула слюну. Появились две коробки конфет, пара пачек печенья, колбаса и коньяк.
Она удивлённо пожала плечами:
– Откуда богатство? И как всё это портфель вынес. На вид маленький, но смотри, какой удаленький.
Николай усмехнулся:
– Места знать надо. Давай детишек корми, затем поужинаем, всё расскажу.
Взрослые ужинали ближе к девяти вечера. Дети отдыхали, теперь можно было неспешно пообщаться.
Николай поднял рюмку с коньяком, потянулся к жене.
– Оленька, а давай-ка выпьем за нас с тобой, за детей наших, за новую жизнь. Дай бог, сладится всё, и вырвемся мы из безрадостной тягомотины под названием жизнь.
Ольга отстранила рюмку.
– Такая уж и безрадостная? Мы при работе, дети обуты, одеты, ухожены, стол от яств ломится, вон коньяк в рюмках… Ты, словно киногерой, на экране телевизора мелькаешь. А? Что за пессимизм?
Николай, не отвечая, опрокинул
