и сделал несколько шагов к ней, попутно стягивая с себя пиджак. Мне вообще-то просто было душно, но Юна явно не так поняла этот жест и попятилась к окну.
– Да ничего я тебе не сделаю, – я продолжал идти к ней, – не ударю, не изнасилую, просто…
Она смотрела мне прямо в глаза и приоткрыла рот, когда упёрлась задницей в подоконник.
– Но ты мне и так нравился, известность ни при чём, я… я… – она начала заикаться.
– Правда? – Я оказался уже достаточно близко и чуть наклонился к ней.
– Ты меня пугаешь, – выдохнула Юна, когда между нами осталась пара сантиметров, – ты был не таким…
– А каким я был, м?
Я наклонился к самому уху Юны и почти ухватил её за мочку, но девчонка вышла из ступора, нырнула вниз и села на корточки, закрывая лицо руками. Я сделал шаг назад.
– Ты был не таким, – повторила она.
Я сел напротив и отвёл бледные ладошки от лица девчонки.
– И правда, – я кивнул. – Расскажи, каким был Найт.
Юна непонимающе хлопала глазами и почти всхлипывала. Кажется, моя шутка и правда слегка напугала её.
– Ты был спокойным, ты на всё соглашался, даже ни с кем ни разу не поругался, я думала…
Юна запнулась.
– То есть ты думала, что можно меня просто увести на верёвочке, как послушного бычка?
Я улыбался. Юна решила воспитать себе покорного ухажёра и, возможно, будущего мужа. А её родители загорелись идеей, как только поняли, что Найт Стверайн внезапно стал не только санкари, но ещё и довольно известной личностью.
– П-п-прости-и-и, – пролепетала она. – Но ты мне и правда нравишься.
Я покачал головой. Да, Юна была симпатичной, но кроме мимолётного желания не вызывала во мне вообще ничего. А теперь, когда её родители хотят сделать из меня билетик к процветанию, тем более – не хочу даже думать в сторону такого решения. Что бы там Атрис не говорил.
– Что же мне теперь делать? – Юна всматривалась в мои глаза.
Я встал и помог ей подняться на ноги.
– Ничего. Найдёшь себе жениха получше. Веди себя сейчас нормально, будто ничего не случилось, ладно? – Я провёл ладонью по её щеке.
Юна кивнула. Хорошо, что не расплакалась и не стала пытаться давить на жалость. Я сильно сомневался, что с Хонай всё решится вот так просто, благодаря нашему разговору с Юной. Она вообще вряд ли что-то расскажет родне, но насчёт этого у меня зародился небольшой план.
Род выглядел недовольным – ужин ещё не закончился, а уезжать, не дождавшись десерта, было бы просто невежливо. Пока муж задумчиво курил в продуваемой со всех сторон беседке, Милана молчала, хотя так и хотелось высказаться.
– Не томи, говори уже, – ровным тоном произнёс он, выпуская струйку дыма и морозного воздуха.
– Мне кажется, что ты слишком сильно давишь на Марси Стверайн. Это может нам помешать. – Она покачала головой.
– Марси сейчас не может решить что-то
