бумаг и принялся читать, хмуря брови.
– И что это, собственно, доказывает?
– Доказывает, что вы выдали фальшивое свидетельство двум малийкам без документов о том, что они живут у вас, с тем чтобы им разрешили дальнейшее пребывание во Франции.
Он не собирался ничего отрицать.
– И что в этом такого? Неужели дружба, обычные человеческие отношения теперь считаются преступлением?
– Гражданский кодекс подобные действия квалифицирует по-другому. Подлог и использование подложных документов наказуются тремя годами тюремного заключения и штрафом в сорок пять тысяч евро.
– А мне-то казалось, что у нас в тюрьмах и так не хватает места! Скажите, а с каких пор уголовная полиция занимается гражданскими делами?
Мы уже были неподалеку от Монружа. Я срезала по Марешо, немного проехала по периферийке и выехала на А6, чтобы попасть на «Аквитанию», автостраду, которая ведет из Парижа в Бордо.
Когда Поль разглядел теплообменник в Виссу, он в самом деле забеспокоился:
– Скажите честно, куда вы меня везете?
– В Бордо. Я уверена, что вы любите вино и…
– Нет, я серьезно!
– Отпразднуем Рождество у моей матери. Вас очень хорошо примут, вот увидите.
Он обернулся, посмотрел, не сопровождает ли нас другая машина, потом пошутил, чтобы как-то успокоиться:
– Я все понял, ваша машина есть тюремная камера, так? Ведь в полиции тоже есть камеры для подследственных?
Мы продолжали ехать, и я не пожалела нескольких минут и объяснила ему комбинацию, которую задумала. Я закрываю глаза на историю с фальшивой пропиской, а он за это исполняет роль моего жениха на Рождество.
Несколько минут он молчал и внимательно смотрел на меня. Поначалу он просто не поверил во всю эту историю, но постепенно до него дошло.
– Господи! Самое ужасное, что вы не шутите! Неужели вы затеяли всю эту катавасию только потому, что вам не хватает мужества отстоять ваш жизненный выбор перед вашей семьей? Черт побери! Да вам нужен не гинеколог, а психоаналитик!
Я вытерпела его атаку и спустя несколько минут даже согласилась с ним. Так и есть, он прав, конечно. Я просто трусиха. И на что я, собственно, рассчитывала? Что его позабавит участие в моей маленькой постановке? Я почувствовала себя дурой из дур. Моя сила и моя слабость в том, что всегда, в первую очередь я слушаюсь интуиции, а не рассудка. Благодаря интуиции мне удалось распутать несколько очень сложных дел, что и позволило мне в тридцать четыре года оказаться в уголовной полиции. Но иногда интуиция подводит, увлекает неведомо куда. Идея представить красивого доктора моему семейству показалась мне теперь полным идиотизмом и нелепостью.
Покраснев, как помидор, я пошла на попятную:
– Вы совершенно правы. Простите меня. Сейчас развернусь, и вы вернетесь домой.
– Сначала
