будет то же самое. Извините, я отвлекся. Значит, Стокгольм. Потом мы летим в Финляндию, в Хельсинки, а оттуда сразу в Москву.
– То есть в Ленинград, Генри, мы не летим?
– Как мне сказал один из членов делегации, есть предварительный договор, по которому русские должны прислать за правительственной делегацией самолет. Я уже переговорил кое с кем, так что у нас есть шанс лететь с ними до Москвы.
– Пришлют? А что в этом Союзе пассажирских самолетов нет? – спросил я. – Ведь Хельсинки, я смотрел по карте, близко от Ленинграда.
– У большевиков нет рейсов в Хельсинки.
– Почему?
– Все очень просто. После войны коммунистическая Россия испытывает большие трудности, как в экономике, так и в промышленности, и в сельском хозяйстве. Им надо поднимать целую страну, поэтому гражданская авиация у них сейчас, скажем так, на десятом месте.
– Я понял.
– Генри, а что насчет Ленинграда? У нас ничего не изменилось? – вдруг неожиданно спросила его жена.
– Раз я обещал тебе, дорогая, значит, выполню. Съездим туда обязательно.
– Спасибо, милый. Говорят, что это очень красивый город, Майкл, – эти слова уже относились мне. – Я смотрела альбом. Там много старинных зданий, мосты, каналы.
– Ух ты! Здорово! – сделал я радостное лицо. – На катере покатаемся!
– Насчет этого сказать пока трудно. В России зима суровая, так что каналы могут замерзнуть, но будем надеяться на лучшее, – подбодрил меня Генри. – Из Союза, через Германию, полетим во Францию, а нашим конечным пунктом станет Испания.
– Как я хочу в Испанию! – неожиданно воскликнула Мария с каким-то непонятным для меня волнением.
Я бросил вопросительный взгляд на жену сенатора. Она поняла мой невысказанный вопрос и ответила:
– Именно там мы с Генри познакомились.
– Вот как?! – теперь уже удивленно воскликнул я.
– Я начинал свою карьеру как дипломат, Майкл, – неожиданно сказал сенатор, хотя я ждал объяснений от его жены. – В Мадриде. Пробыл там полтора года, после чего меня перевели в Лондон. Потом снова оказался в Испании, где познакомился с Франсиско Франко. Мы с ним…
– Франко! Точно! Я о нем в одном из журналов прочитал, – прервал я его. – Там написали, что он самый настоящий диктатор. Это правда?
– Не верь всему, что пишут, парень, – усмехнулся Генри, которого, похоже, позабавил мой эмоциональный всплеск. – В жизни все сложно, даже то, что кажется на первый взгляд простым. Когда ты познакомишься с этим человеком, вполне возможно, что захочешь изменить свое мнение.
– Ну, не знаю, – с сомнением в голосе произнес я. – Да и кто меня с ним познакомит?
– Хотя бы я, – с улыбкой произнес сенатор.
– Вы?! – мое удивление было не наигранным. – Откуда… А! Вы же были в Испании! И там познакомились! Да?
– Да. Это так. Теперь к тебе вопрос. Как тебе дается знание
