в последующее время – в период важнейших теоретических дискуссий, происходивших в советской психологической науке в конце 20- х – начале 30-х годов. Содержание этих ошибок будет указано в дальнейшем в разделе, специально посвященном этим дискуссиям» [66, с. 147].
Во многом соглашаясь с результатами дискуссии 1931 г. (К.Н. Корнилов – механицист и т.д.), А.А. Смирнов все же выступает против слишком резких оценок корниловской концепции:
«Когда в дальнейшем развернулась реактологическая дискуссия, отнюдь не все критические замечания в адрес Корнилова были справедливы» [66, с. 182].
Таким образом, схема изложения дискуссии в работе А.А. Смирнова остается той же, что и у Б.М. Теплова, А.В. Петровского и Е.А. Будиловой, только вводятся в оборот некоторые новые факты, работы, цитаты.
В заключение следует сказать о том, как дискуссия между Корниловым и Челпановым представлена в работах современных отечественных исследователей. Новые интересные подробности и оценки по интересующей нас проблеме содержатся в работах Г.М. Андреевой [3], А.Н. Ждан [19], [20], [21], [22], В.П. Зинченко [25], Т.Д. Марцинковской и М.Г. Ярошевского [39], А.А. Никольской [40], [41], А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского [49], [50], И.Е. Сироткиной [63], Е.Е. Соколовой [69], В.В. Умрихина [74], [75], [76], М.Г. Ярошевского [86], [87], в коллективной монографии «Психологическая наука в России XX столетия» [52], в опубликованных архивных материалах и воспоминаниях [15], [27], [55], в материалах дискуссий по проблеме «психология и марксизм» [42], [53] и др. Однако, если не брать во внимание цикл наших исследований, специально посвященных содержательному аспекту дискуссии между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым [7], [8], [9], [10], то следует констатировать, что с середины 80-х годов до настоящего времени ситуация с изучением дискуссии между Корниловым и Челпановым в содержательном плане изменилась незначительно; в то же время следует признать, что в оценочном плане практически у всех авторов перечисленных работ произошла радикальная смена установок прежде всего, как мы понимаем, в силу изменений в общих (теоретических, философских и идеологических) критериях оценки событий 20-х годов.
Наиболее важный сдвиг, произошедший в последнее десятилетие в схеме изложения и оценки дискуссии между Корниловым и Челпановым, заключается, судя по указанным работам, в отказе от тезиса о прямой связи между результатами дискуссии и увольнением Челпанова. При этом на основе новых данных (главным образом – архивных материалов) в современных работах подробно рассматривается прежде всего идеологическая составляющая дискуссии: раскрываются формы и средства идеологического контроля и давления, идеологическая атмосфера в стране в целом и в психологии в частности и т.д. В то же время собственно содержательный аспект дискуссии по-прежнему специально не анализируется. В лучшем случае исследователи рассматривают взгляды Челпанова и Корнилова по отдельности, не вникая в содержание дискуссионного диалога, не рассматривая взгляды Челпанова и Корнилова в динамике, взаимосвязи и взаимообусловленности. По-видимому, это можно объяснить тем, что,
