вопросов, чем тот, кто ее убил.
Сергей и Полина не были склонны к эмоциональным разговорам, однако на этот раз разговор получился именно таким.
– Не знаю, что тебе сказать… – проговорила Полина. – Если бы речь шла о живом человеке, я бы сказала, что эта Брунова – гадина.
– Добрая Надя… – тихо сказал Сергей.
– Что? – не расслышала она.
– С кем ни говорю, все твердят, что она была доброй женщиной и при этом рассказывают мерзкие вещи. Вот, как это объяснить?
– Ты же сказал, что она была очень артистичной особой, каждому говорила то, что он хотел услышать. То, что ее знакомые называют добротой, на самом деле, просчитанное средство воздействия.
– Да нет, – возразил Сергей. – Там нечто большее. Там какой-то особенный, природный цинизм.
– И любовь к себе. – Добавила Полина. – Эта твоя Брунова считала себя умнее и прозорливее других. Я знаю таких эгоистичных людей. Ее можно сравнить с избалованным, злым ребенком, который из любопытства курочит игрушки, чтобы посмотреть, что внутри. Только Брунова курочила людей.
– Точно сказано. – Заключил Сергей. – И начала курочить новую жертву…
– … да видать не на того напоролась, – договорила Полина.
Глава 12
Жизнь учит
19 апреля, среда, 8 часов
Сергей Дуло пришел на работу раньше, чтобы подтянуть остальные дела, которые запустил, занимаясь убийством Бруновой. Но как только достал из сейфа несколько папок, в дверь постучали, и на пороге появился Олег Сафаров.
Он чертыхнулся:
– Принесла же тебя нелегкая.
Вернув папки в сейф, следователь сел на место и в ожидании уставился на Сафарова.
Тот молча положил на стол компьютерный диск.
– Что это? – осведомился Сергей.
– Запись подъездной видеокамеры за три дня как вы приказали.
– Я приказал посмотреть и доложить.
– Докладываю: соседка опознала всех, входивших в подъезд, кроме одного мужчины и одной женщины. Женщину я нашел по фотографии – она работник собеса. А мужика не нашел.
– Почему?
– Лица не видать. Оба раза входил в надвинутой кепке.
Сергей Дуло заинтересовали его слова:
– Ты сказал оба раза?
– Возможно, я ошибаюсь, и это были разные мужики. – Признался Сафаров. – На записи не поймешь.
– Когда он или они приходили?
– В восемь часов вечера пятнадцатого апреля и в шестнадцать часов семнадцатого.
– Постой… Но ведь именно в это время, в четыре дня семнадцатого апреля, мы осматривали квартиру Бруновой.
– А я о чем говорю?!
В тот же момент от двери послышался голос Курочки:
– Разрешите, Сергей Васильевич?
– Заходи! – Сергей Дуло встал и, заметив у нее в руках листы, спросил: – Что там у тебя?
– Списки
