о том, как мальчишки больше года назад разрисовали забор.
В тот день рабочие, которые в их саду занимались покраской новой беседки, оставили ведро с краской и уехали домой. Мальчишки, пользуясь случаем, взяли кисточки, которые прилагались к ведру краски и как следует прошлись ими по забору.
Узоры были ― мама не горюй!
– Это кофка! ― с довольным видом заявил маленький Арс. ― А это ее усы такие больфые!
– А у меня фобака! Видиф какой хвофт у нее пуфыфтый!
– Вижу… ― чуть ли не падая в обморок, проговорила Аня и, представив, как будет все это отмывать, схватилась за голову.
Но Мирон придумал другое решение: эту стену забора он, Аня и мальчики красили чуть ли не до ночи, и теперь из окна детской комнаты открывался вид на яркий рисунок, на котором были изображены и «кофка с больфыми усами» и «фобака с пуфыстым хвофтом» и двое мальчиков с мамой и папой, стоявшие под солнцем.
Этот рисунок был далек от профессиональных художественных творений, но в него было вложено столько любви и детской радости, что он имел слишком дорогую цену.
«Я всю свою жизнь мечтала, чтобы у меня была именно такая семья, ― посмотрев на спящих сыновей, глубоко вздохнула Аня. ― А не как у родителей, которые вечно ругались, расходились, затем сходились и снова расходились, и так до бесконечности, пока в итоге не развелись».
Она пока что представить не могла, что будет, если выяснится, что Мирон получил ее и мальчиков таким подлым образом.
Внутри все переворачивалось от этой мысли.
Ведь, получается, что он тогда совершенно ни о ком не думал кроме себя. Ему было плевать на их с Дамиром чувства. У него было только одно желание: получить Аню любым способом.
«Я не хочу ничего менять. Не хочу… ― закрыв глаза, подумала Аня, и изнутри вся скукожилась. ― Господи, ну если даже это так, то лучше бы я никогда об этом не узнала».
Аня вспомнила слова Дамира.
«Ты знаешь, что чувствует человек, который впервые видит своего сына? Нет, не когда он только родился, а когда он уже разговаривает, смеется, шутит, бегает, играет в игрушки, но при этом смотрит на тебя как на чужака и считает своим отцом другого. Он отнял у меня возможность наблюдать за тем, как растут мои сыновья. Он заменил им меня! Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда думаю об этом».
Его состояние и его чувства она тоже прекрасно понимала, но о любви к нему не могло быть и речи.
В груди, где несколько лет назад полыхал огонь страсти, давно остался один лишь пепел. Мирон затушил этот огонь своей любовью и сделал так, чтобы Аня раз и навсегда вырвала Дамира из своего сердца.
«Где ты? Он рядом? ― вспомнила, как вчера кричал в трубку Мирон. ― Что он тебе сделал? Арс и Тима в порядке? Они с тобой?»
Аня рассказала Мирону про встречу с Дамиром, после чего он пришел в ярость. Велел не выходить из дома и пообещал вылететь ближайшим рейсом, но из-за сильных ливней в Кейптауне все вылеты были отменены.
– Охранник
