столы в купе. Вагон был общий. Лавки были красивые, как будто сложенные из отполированных светло-жёлтых деревянных брусочков, покрытых блестящим лаком. Спальных мест в нём не было, потому что ехать нам надо было всего два часа.
Когда мы проезжали сёла и деревни, то я увидел, что некоторые избы покрыты обыкновенной жёлто-серой соломой. Если изба была богаче и представительней, то она уже была покрыта блестящим железом. Пейзаж за окном изменился: колосились поля поспевающей пшеницы, больше стало яблоневых садов, елей не было вообще. То здесь, то там появлялись белые проплешины из песка, местами покрытые лопухами мать-и-мачехи. Солнце играло яркими блёстками на поверхностях небольших речек и прудов. Чувствовалась близость юга.
Сойдя с поезда, мы быстро прошли на привокзальную площадь. Здесь прибывающих на литерном поезде уже ждал рейсовый автобус, который и повёз нас в деревню Хованщино. Двенадцать километров мы ехали в переполненном автобусе сначала по ровной асфальтовой дороге, а потом – по грунтовой с ямами и колдобинами.
Наконец мы приехали в деревню. Автобус остановился у единственного на всю деревню продуктового магазина, от которого нам ещё предстояло идти один километр до дома. Было около двенадцати часов дня. Солнце пригревало достаточно сильно, и мы стремились быстрей попасть в прохладную тень. На пороге избы нас встречала бабушка Домна, родная тётя моей мамы по отцу, с невесткой Зинкой, которая сидела с годовалым сыном Юрой. Сын бабушки Домны Толька был на подрядной работе в колхозе, потому что колхозником не был.
Мне было удивительно слышать, как дядю Толю, который был старше моей мамы, все в деревне называют Толькой, а его жену тётю Зину – Зинкой. Таковы были здешние нравы и традиции.
Нас радушно встретили и разместили в светлой горнице. Изба была сделана из толстых брёвен, как в сказке о Машеньке и Медведе, одноэтажная, однако покрыта, не соломой, а блестящим железом. Она находилась на главной улице деревни, которая называлась Большая. По обеим сторонам этой длинной улицы находились избы с приусадебными участками. Палисадники перед избами были огорожены невысоким штакетником. Вход на палисадник был только со двора. Особенностью всех участков было то, на них не было ни ворот, ни калиток. Друг от друга участки были отгорожены высоким, в рост человека, плетнём. На каждый участок был достаточно широкий проход с улицы. По этому проходу можно было или проехать на телеге или прогнать скотину.
Войти в нашу избу со двора можно было через этот же проход. Небольшое крылечко в три ступеньки, без перил поднималось к деревянным дверям. Сначала ты попадаешь в сени. Сени – это холодная пристройка к основному дому, где хранятся всякие бытовые принадлежности и хозяйский инвентарь: деревянная кадка и два цинковых ведра с питьевой водой, стоящие на скамейке, большой колун, острый топор, лопаты, грабли, вилы и т. д. В сенях также была отдельная комнатка
