и вперед, на его лице застыло выражение полного недоумения. Он зыркнул на секретаря и тот удалился.
– Лейтенант,– граф обратился ко мне, – ты был прав, заговор существует. Прости , что не захотел тебя выслушать. Просто не было у нас оснований о чем- либо беспокоиться.
-Что- то случилось?– я чувствовал его напряжение и заодно понимал, что сейчас мне откроется то, что я не должен был знать.
– Еще как случилось Шлиссельбургская крепость атакована, пленник убит нашими людьми при попытке к бегству. Мирович арестован. Впрочем все как вы оба говорили. Черт меня раздери, как я мог упустить этого Мировича. Сволочь эдакая втерся ко мне в доверие. Я хочу что бы ты мне все рассказал. Все что ты видел и слышал когда был там. Твое мнение об охране, о Бередникове, ух башку б ему снести. Садись рассказывай. Пока что не для протокола для меня. Но если понадобиться мне будут нужны твои показания.
Я посмотрел на Глеба и сел в кресло напротив Алексея.
– Как думаешь Мирович сам все затеял?
Отрицательно покачал головой, а затем рассказал графу свои соображения по этому поводу. Вспомнил все детали и даже письмо Катерины.
– О, ну так тут не только служба Родине замешана… – Улыбнулся граф- ладно не будем сейчас об этом. Значит ты предполагаешь, что Мирович просто марионетка? Что за веревочки дергал Потоцкий? Но за Потоцким тоже кто-то должен стоять. Этот лис не будет действовать в одиночку. Ох подозревал я что эта старая сволочь еще в прошлом заговоре поучавствовал вместе с дружком своим Соболевским. Да разубедила меня государыня, поверила этому ….Так, вы пока ничего не предпринимайте, ждите моих указаний. Мировича везут сюда. Я допрошу эту тварь как положено. Всем приказано молчать. Никто не должен знать что штурм провалился и принц убит. Иначе Потоцкий улизнет.
Глава 2
После пожара прошло более двух недель, я ошиблась и была разочарована. Старую Марту отправили обратно в имение Соболевских. И я так с ней и не увиделась. Николай оправился от ран и теперь пропадал подолгу вместе со своим дядей. К ним постоянно приезжали какие- то люди, или они уезжали из дома и отсутствовали допоздна. Я чувствовала, что–то происходит, но не могла понять, что именно. Даже попытки сблизиться с Николаем не давали результатов, он упорно избегал расспросов и разговоров. Хотя был очень любезен со мной. Но его любезность не внушала мне доверия совершенно. Я просила Анну что-то разнюхать, но все было бесполезно. Я скучала и ходила по дому как загнанный зверек. Моим утешением было озеро. Там я могла подолгу мечтать. Но уже все чаще моросили дожди, и хотя я очень любила осень и зиму, но сейчас меня это расстраивало, нельзя было подолгу сидеть у воды. Грустно смотрела в окно на стекающие по стеклу капли дождя и небо, затянутое серыми тучами. Ноябрь. Уже скоро зима и Рождество. Где-то в глубине памяти я помнила танцы у ели нарядно украшенной, ряженых и ребятишек в разных смешных масках. Но даже мысль об этом, в детстве любимом празднике, не вызывал восторга. Большую часть времени я теперь проводила в южной части усадьбы где облюбовала роскошную комнату некогда принадлежавшую Марии Васильевне, которая бросила
